Эхо войны
Шрифт:
— Хорошо — кивнул я — Мое дело таково….
Рассказывал я откровенно, ничего не скрывая. Не из доверия. Просто я знал, что в пустыне им меня не обогнать, первыми им до города не добраться. Поэтому рассказывал все как есть.
Я покинул перекресток через десяток минут, оставив попутчиков в состоянии потрясения. Что ж — я ведь не солгал. Мое дело действительно очень важное. Именно поэтому мне и нужно поторопиться….
Перейдя на скользящий шаг, я поправил ножи, рюкзак, проверил лопатку на поясе, чуть пригнулся и начал
Ох, проклятье,… почему же лицо Инги не идет у меня из головы? Почему меня так и подмывает оглянуться и стоя на гребне очередного бархана постараться найти взглядом пылящий в песках грузовик чужаков из России?
Черт….
Дело. У меня очень и очень важное дело.
Хоть и простое, но важное.
Поэтому надо сосредоточиться на преодолении расстояния. Пустыня не прощает небрежности — она как настоящая женщина, капризно желает, чтобы все внимание было посвящено только ей одной. И если так не поступить, она может сильно обидеться…. И это приведет к большой беде.
Проводя ладонями по шуршащему осыпающемуся песку, я взбирался на склон бархана великана, не обращая внимания на скользящую мимо змею. Там впереди лежит мой город….
Глава двенадцатая
Золотая клетка…
Гору с наблюдательным пунктом на вершине я миновал уже в темноте. И это только играло мне на руку — я прошел незамеченным никем. Здесь я знал каждый камень, каждую песчаную кучу, каждую дыру в земле. Мне не был нужен свет для ориентировки.
Оставшийся километр до городской черты был преодолен за считанные минуты — я торопился. Очень сильно торопился, что вообще-то несвойственно для меня. Но поделать нечего.
Упав на колени, я разгреб песок, обнажая металл люка. Сорвав ключ с шеи, провернул его в скважине замка. Отойдя чуть в сторону, вытащил из груды обломков пыльный булыжник, спрятал под него ключ, присыпал все песком. Вернувшись к люку, спустился в темную берлогу пахнущую родным запахом.
Дома…. Я дома. Я снова дома….
Опустившись на кровать, минут десять сидел неподвижно, уронив руки, повесив голову, опустив плечи. Собирался с силами и мыслями, прогонял все заново в голове. Искал изъяны в плане и по-прежнему находил их в изобилии. Что ж… поделать нечего. Я сделал все что мог, упростил все, как только мог, очистил от ненужной шелухи — Заповедь Тимофеича эхом звучала в моей голове «чем проще — тем лучше», «чем проще — тем лучше». Куда уж теперь проще….
Мягко встав, принялся раздеваться. Содрал с себя защитную одежду из вараньей кожи, бросил ее на кровать. Из ящика достал рваные лохмотья, набросил на плечи эти нестиранные тряпки — одежда моя и пострадала так вместе с моей кожей в одной из охотничьих вылазок. Такие дыры не зашить, но сейчас это только играло мне на руку.
На кровать же я выложил все метательные ножи, уложил рядышком лопатку, чуть поодаль
Все…. Все….
Я постоял еще минуту, решил ничего не добавлять к облику. Еще несколько минут потратил на последние приготовления. А затем покинул берлогу, надежно закрыл люк, набросал сверху песка. Поправил на плече рюкзак воняющий солярой и маслом, нащупал взглядом направление и сорвался на бег. Моя душа рвалась вперед, мое нутро требовало решить уже, наконец, это столь важное дело.
Пройдя насквозь через руины окраинного микрорайона, я пересек заваленную песком и мусором дорогу, круто свернул и, не останавливаясь, побежал дальше, хрипло крича и запалено приседая через шаг:
— Битум! Я Битум! Братва! Быстрее пустите!
— Эй, замри придурок! — гневно крикнул рослый мужик в рваной кожаной куртке, стоявший у стены из красного кирпича. За его спиной — еще десяток мужиков вооруженных тесаками, парой ружей, арматуринами.
— Я Битум! Битум! — орал я, переходя на шаг.
— Пошел нахер отсюда!
— Стой, Никло! — крикнул стоящий позади, быстрым шагом направляясь ко мне — Это тот охотник, что ушел с бессадулинскими и русскими в пески! Тот Битум!
— Да! Да! — судорожно закивал я и со страхом взглянул через плечо — Я только вернулся! Татарин прознал! Прознал! Послал людей!
— Вы вернулись? Вы уже вернулись? — заорал Никло, хватая меня за грудки и бешено тряся — Отвечай, гнида! Уже вернулись? С грузом? Что привезли с собой? За чем ездили? Стволы хапнули? Огнестрелы хапнули, спрашиваю тебя, сопля ты гнойная!
— Я один, один вернулся — ощерился я безумно — Но мы дошли до места! Дошли! Там много чего! Ай много! Оружие! Оружие! И золото! Я знаю где это место! Могу показать дорогу! Но не забесплатно! Ой не за бесплатно! Хочу двух девок прямо сейчас! Ящик настоящего коньяка! Три коробка травки! Прямо сейчас хочу!
— Я тебе сейчас харю вскрою вот этим ножом! — к моей щеке прижалось лезвие внушительного тесака, потекла кровь. Я возмущенно заорал, задергался, захрипел:
— Режь! Режь! Только я знаю место!
— Стой, Никло! — зарычал старший — Спятил? Ведите его внутрь! Быстро!
Два бугая подхватили меня с боков, приподняли над землей и словно кутенка с легкостью затащили внутрь. Несколько рук охлопали меня со всех сторон, забрали найденные ножи, сорвали с плеч рюкзак, сорвали рваную рубаху и обувь. Я остался в одних штанах.