Эхо выстрелов в Далласе
Шрифт:
Развернутую критику позиции СКРУ в данном вопросе дал профессор Куртц, который провел большую работу по сопоставлению фильма Запрудера с данными акустиков. Во-первых, он ставит под сомнение гипотезу о первом промахе стрелка. У стрелявшего было достаточно времени, чтобы хорошо прицелиться, и он тем не менее не попал. Потом тот же стрелявший через 1,6 секунды, успев лишь перезарядить винтовку и явно не имея времени ни на какое прицеливание, попадает в Кеннеди и Коннэли. СКРУ допускала, что кто-то стрелял из района травянистого бугра, но она считала, что сзади стрелял только один Освальд. «Позиция, занятая СКРУ, — пишет профессор Куртц, — противоречит логике. Если уж СКРУ хотела сохранить в неприкосновенности «теорию одной пули» комиссии Уоррена, то более разумной интерпретацией имеющихся данных можно было бы
Профессор Куртц предлагает гипотезу, согласно которой оба стрелка в складе школьных учебников добились попаданий. Стрелявший первым находился на втором этаже склада. (Свидетельница Элен Форрест в своих показаниях утверждала, что она видела человека с винтовкой в руке в одном из окон второго этажа склада.) Первая пуля попала в спину президента. Хьюмс вначале установил неглубокий характер этой раны, но позднее изменил свое мнение. Удар в спину отбросил Кеннеди вниз, а поэтому второй выстрел пришелся в сидевшего перед президентом Коннэли. Если принять эту гипотезу, то тогда выходит, что по президентскому лимузину стреляло по меньшей мере три человека, если учесть засаду и в районе травянистого бугра.
Подводя итог всему сказанному, нельзя не вспомнить еще раз ряд парадоксальных фактов. Врачи в Парклэндском госпитале не заметили раны на спине. В Бетесде Хьюмс не разглядел рану на горле, увидев на том месте лишь следы трахеотомии; Финк разглядел рану на горле и установил ее выходной характер; на следующий день после консультации с Перри такого же мнения стал придерживаться Хьюмс. И все же в сознании военных патологоанатомов гнездились какие-то сомнения, ибо в протоколе о вскрытии рана под кадыком фигурирует как «предположительно выходная рана», а рана на спине как «предположительно входная рана». Расплывчатости, видимо, можно было избежать, если бы в действия медиков не вмешивались адмиралы и генералы, находившиеся в секционном зале. И если бы после обнаружения спорных и неясных явлений, возникновения сложных проблем секционное исследование было передано высококвалифицированным и опытным судебно-медицинским экспертам.
Поворот на 180 градусов…
В голове
Сколько пуль попало в голову президента? Одна, две, три? После изучения официальных отчетов, описаний ран на голове далласскими и бетесдовскими медиками, анализа этих отчетов и описаний американскими независимыми расследователями у авторов сложилось впечатление, что точного числа пуль определить никому так и не удалось.
В голову президента угодила одна-единственная пуля сзади и сверху — так утверждала комиссия Уоррена, а вслед за ней и специальная комиссия по расследованию убийств конгресса (СКРУ). Читаем официальный протокол о вскрытии: «Смертельная пуля вошла в череп поверх и вправо от наружного затылочного бугра. Часть пули прошла сквозь черепную полость в заднепереднем направлении, оставляя на своем пути мельчайшие частицы. Часть пули прошла сквозь теменную кость с правой стороны, увлекая за собой частицы головного мозга, черепа и скальпа. Две черепные раны и сила попадания пули привели к обширному раздроблению черепа».
И сразу же возникают недоуменные вопросы. Главный нейрохирург Парклэндского госпиталя Кларк, как, кстати, все без исключения его далласские коллеги, не заметил поверх и вправо от наружного затылочного бугра входной рваной раны размером 6х 15 мм. Какое же объяснение «близорукости» далласцев дает Хьюмс? Ранка была маленькой, а волосы у президента были густые и к тому же они спеклись от крови.
Дело выглядит иначе, если принять во внимание заявление Босуэлла. При обследовании головы покойного он увидел на затылочной кости, по его словам, «половину дыры». Он не мог сразу установить, что этот костный дефект — результат пулевого ранения. Незадолго до окончания вскрытия перед самой полуночью, вспоминает подполковник Финк, «были доставлены из Далласа три костных фрагмента» — осколки кости. (Рентгенолог доктор Эберсоул утверждает, что эти фрагменты были первоначально вручены ему и произошло это между 24 час. и 1 час. 23 ноября.) «Мы, — говорит Босуэлл, — присоединили один маленький осколок к упоминавшемуся мною костному дефекту на затылке, после чего
По словам Хьюмса и другим документам, процедура вскрытия к 24 часам закончилась. Когда же были сделаны эти фотографии и рентгеновские снимки, если принять во внимание заявление доктора Эберсоула, что осколки костей привезли после полуночи? Лифтон подозревает, что какие-то съемки производились и после полуночи, хотя Кастер, Рид и Стрингер были уже отпущены к тому часу.
Происхождение трех осколков кости довольно туманно. Они были доставлены без каких-либо сопроводительных документов и расписок. Поэтому в докладе СКРУ говорится: «Нет никаких данных, кто направил эти осколки в Бетесду». Специальная комиссия, видимо, решила не принимать к сведению такое свидетельство, как телеграмму Сайберта и О'Нейла, отправленную в 2 часа ночи 23 ноября из Бетесды в отделение ФБР в Далласе. В ней суммировались результаты вскрытия и, в частности, упоминался один из осколков: «Осколок кости величиной шесть на десять сантиметров», который был «доставлен в поздний час самолетом из далласского госпиталя». В другом документе Сайберт и О'Нейл сообщают, что Хьюмс «был уведомлен», что этот большой осколок «был удален» из черепа президента. Лифтон предполагает, что это «удаление» кости из черепа Хьюмс мог принять за ту самую «хирургическую операцию в районе головы», о которой он сказал агентам ФБР. Но опять же вопрос: где производилось «удаление»? В Парклэндском госпитале этого не делали.
На заседания группы медицинских экспертов СКРУ был приглашен известный антрополог. Было произведено детальное сопоставление фотографий и рентгенограмм большого осколка и черепа. Антрополог не взялся подтвердить, что осколок был частью черепа покойного президента Кеннеди.
Во время другого заседания указанной группы медицинские эксперты СКРУ разошлись во мнении с Хьюмсом и Босуэллом относительно расположения входной раны на затылочной части черепа. Эксперты, водя указкой по увеличенной рентгенограмме, относили ее на несколько сантиметров выше, чем военные патологоанатомы, которые настаивали, что отверстие было ниже.
Перейдем теперь к выходной ране, как она представлена в протоколе о вскрытии. В уже процитированном отрывке из этого документа говорилось, что часть пули прошла сквозь теменную кость с правой стороны. Уточняя последствия действия пули, составители протокола сообщают: «С правой стороны скальпа и черепа находится большое неравномерное повреждение главным образом теменной кости, распространяющееся до некоторой степени в височную и затылочную область, в которой фактически отсутствуют части скальпа и кости, образуя повреждение длиной 13 см».
В устных показаниях Хьюмс определил размеры этой раны как 10x13 см, а Босуэлл — 10x17 см. Именно об описанном выше повреждении присутствовавшие на вскрытии говорили как о зияющей ране. «Хьюмс был напуган до смерти в морге при виде открывшихся ему ран президента», — говорит О'Коннор. Нет ничего удивительного в том, что, увидев рану на голове, в которую можно было просунуть две руки, Хьюмс был озадачен: каким образом врачи в Далласе пытались спасти жизнь президента? После такого ранения никаких следов жизни в человеке не могло быть. Поэтому он на следующее утро после вскрытия, продолжая работу над протоколом, позвонил в Даллас доктору Перри и выразил, согласно воспоминаниям последнего, свое недоумение.
Перри тоже был удивлен: когда тело президента покидало Парклэндский мемориальный госпиталь, то рана на затылке была намного меньше. Доктор Кларк, возглавлявший группу далласских врачей, и его коллега хирург Карико утверждали, что ее размеры были не менее чем 4x5 см и не более 5x7 см. От их показаний отмахнулись. Странно, ведь Кларк был единственным нейрохирургом среди далласских врачей и, согласно всем официальным данным, единственным нейрохирургом, видевшим ранения на черепе президента. Сравнение называемой им величины раны с показаниями Хьюмса и Босуэлла свидетельствует, подчеркивает Лифтон, что кто-то сознательно расширил ее в отрезке времени между обследованиями в Далласе и Бетесде.