Эхо выстрелов в Далласе

Лосев Сергей

Докторов Мак-Клеланда, Дженкинса и Босуэлла словно бы взял на поруки святой отец, оказавшийся весьма наблюдательным. Священник Оскар Губер, вызванный для причащения умирающего, не скрывал своих впечатлений от журналистов. Агентство Ассошиэйтед Пресс передавало: «Отец Губер смочил в елее большой палец руки и провел им крест на лбу президента, заметив в этот момент «страшную рану» над его левым глазом».

Слева по ходу президентской кавалькады, подчеркивает Лифтон, был травянистый бугор, почти идентичный бугру справа. Но в отличие от правого травянистого бугра, где зрители явственно слышали за спиной звук стреляющего оружия, видели дымок пороха и чувствовали его запах, в районе левого бугра подобных свидетельств зафиксировано не было. Стрелок с бесшумной

винтовкой? Или еще один дьявольский призрак, уготованный главе государства в осином гнезде?

Читатель мог убедиться, что медицинские данные о состоянии головы президента после совершенного на него покушения носят противоречивый характер. По мнению независимых расследователей, причина такой разноголосицы заключается не только в сложности ран, но и в их злоумышленном изменении. Версия о единственном выстреле в голову сзади выглядит неубедительной даже в свете показаний главного патологоанатома, который допускает, что рана на затылке могла быть в равной степени как входной, так и выходной.

«Два или даже три убийцы, — пишет Сильвия Мигер, — пустили в ход свое оружие в синхронном перекрестном огне».

«Мурашки бегали по коже, — пишет Дэвид Лифтон, — когда до сознания начала доходить изощренность и мощь обмана, совершившегося при перекройке тела. Хьюмс мог говорить правду (комиссии Уоррена. — Прим. авт.), описывая тем не менее тело, на котором уже не было следов смертельных пуль. Выводы одного из величайших криминальных расследований в истории мира основывались на словах одного человека, объяснявшего, как выглядело тело, по сути, другого человека».

Тени подозрения

Если верно предположение Лифтона и его единомышленников о «перекройке тела», а следовательно, и о существовании второго заговора, то на кого падают тени подозрения? Труп президента, ряд вещественных свидетельств находились в критически важные часы под охраной и наблюдением секретной службы и ВМС. Лифтон прямо не выдвигает против них обвинений в соучастии во втором заговоре, но он разбирает многочисленные эпизоды, в которых действия представителей обоих указанных ведомств носят загадочный, а подчас и просто подозрительный характер. Он анализирует их показания, воспоминания, впечатления, выявляя их спорность и необоснованность.

Агент секретной службы Грир управлял президентским лимузином. Рядом с ним на переднем сиденье находился его коллега Келлерман. Грир заявил под присягой в комиссии Уоррена, что он нажал на акселератор после первого выстрела. Фильм Запрудера и другие кинодокументы опровергают это утверждение, они констатируют, что скорость лимузина не увеличилась, а уменьшилась, упав до 9 км/час. Грир настаивал, что в момент ранения головы президента он смотрел перед собой. Инженер-оптик Гроден возражает: «Кадры фильма Запрудера свидетельствуют, что Грир смотрит прямо (подчеркнуто Гроденом. — Прим. авт.) на голову Джона Кеннеди! Лишь после того как президент был фактически мертв, он начал увеличивать скорость». Опытный и хорошо натренированный агент, каким считался Келлерман, вел себя не менее странно. Он просто сидел, не шелохнувшись и вперив взгляд в переднее ветровое стекло. Независимые расследователи считают, что он мог бы успеть накрыть собой тело президента между первым несмертельным выстрелом в спину и смертельным ранением головы. «Причина их (Грира и Келлермана. — Прим. авт.) небрежности и нерадивости, — пишет профессор Куртц, — остается одной из самых интригующих загадок преступления».

Агент секретной службы Глен Беннетт, сопровождавший Кеннеди в Далласе, писал в рапортичке своему начальнику Роули: «Я услышал звук, похожий на фейерверк… Я смотрел на президента в спину, он сидел на правом заднем сиденье. В этот момент я услышал еще один выстрел, напоминавший звук фейерверка, и увидел, что пуля угодила в президента примерно на 4 дюйма (10 см. — Прим.

авт.) ниже правого плеча». Это был ценный очевидец, ехавший на машине вслед за президентским лимузином. Посылая комиссии Уоррена его рапортичку, написанную от руки, начальник секретной службы Роули сообщал в сопроводительном письме: «Направляем вам фотокопию оригинала рапортички, сделанной специальным агентом Беннеттом… Значение его записей состоит в том, что они были сделаны Беннеттом на борту президентского самолета, когда он возвращался 22 ноября в Вашингтон, еще до того как подробное описание ран президента Кеннеди стало всеобщим достоянием».

Независимые расследователи провели анализ фотографий и кинофильмов, сделанных очевидцами покушения. Что же они установили? Специальный агент Беннетт в течение примерно 10 секунд, пока лимузин подвергался обстрелу, смотрел не в спину президента, а — вправо. Только с помощью такого поистине необычного наблюдения можно было увидеть «угодившую пулю», которая поначалу — по крайней мере с точки зрения далласских врачей — не оставила никакого следа на спине президента. Да, 14 далласских врачей не заметили рану на спине. Эта рана как призрак появилась позднее, судя по всему в тот период, когда как призрак исчезал из черепа мозг президента. Лифтон подозревает, что эта рана была добавлена уже на трупе.

В своих показаниях в комиссии Уоррена Роули заявил, что в госпитале ВМС в Бетесде во время вскрытия присутствовали пять его сотрудников во главе с Келлерманом. Он явно занизил число. Командир первой партии, прибывшей в госпиталь задолго до вскрытия, сообщил доверительно одному из дежурных по госпиталю, что их будет там не менее 26! Около десяти агентов секретной службы постоянно находились в сравнительно небольшой комнате перед секционным залом. Они регистрировали в свой журнал всех входящих и выходящих с указанием точного времени, целей и т. п. Агенты секретной службы, как мы помним, сопровождали рентгенотехника в другую, башенную, часть госпиталя. Они отбирали для проявления фотоснимки, они — «7–8 битюгов» — вносили гроб-«жестянку». Они выполняли приказы Роули, находившегося в своей канцелярии в так называемом Административном здании, которое расположено на Пенсильвания-авеню по соседству (в сотне шагов) с Белым домом. Это здание считают его «продолжением», так как там имеются кабинеты президента, вице-президента, их помощников и советников. Здесь нам, журналистам, секретная служба оформляла пропуска в Белый дом.

Сюда, в Административное здание, была доставлена в день убийства знаменитая «рыскающая пуля». Согласно официальным данным, агент секретной службы Джонсен привез ее в кармане своего пиджака и вручил Роули в 19 час. 30 мин. В свою очередь, Роули передал ее ФБР и сообщил об этом в 22 часа Келлерману, находившемуся в госпитале ВМС в Бетесде. Впоследствии ни слесарь Томлинсон, ни начальник охраны Парклэндского госпиталя Райт не смогли подтвердить аутентичность пули. Райт даже сказал, что найденная пуля была другой.

Вечером 22 ноября секретная служба доставила на военном реактивном самолете из Далласа в Вашингтон президентский лимузин. Когда лимузин стоял у Парклэндского мемориального госпиталя, несколько человек видели пробоину в переднем ветровом стекле. Среди них был известный вашингтонский журналист Ричард Дудман, далласские полицейские С. Эллис и X. Фримэн. Когда лимузин был доставлен в гараж Белого дома, его осматривали агенты ФБР. Агент секретной службы Чарльз Тэйлор писал в донесении: «Особое внимание привлекала маленькая дыра слева от центра переднего ветрового стекла». Когда в марте 1964 года секретная служба направила стекло в лабораторию ФБР, никакой дыры в нем не было. Еще ранее Роули писал в комиссию Уоррена, что два его агента (Дэвис и Гейс) обследовали лимузин по прибытии в Вашингтон и нашли стекло целым. Роули предпочел умолчать в своем письме о докладной Тэйлора и сослаться на Дэвиса и Гейса, хотя ничто, указывает Лифтон, не подтверждает факта их присутствия при осмотре лимузина сразу после его доставки в гараж Белого дома.