Эискон. В поиске себя
Шрифт:
Я читала эту книгу до тех пор, пока Арина не заставила меня лечь спать, а потом до утра смотрела в потолок, потому что каждая свободная минута вонзалась в меня мыслями о папе и доме. Ночь была вором, который крал возможность забить все незанятые часы делами, и инструментом, который безжалостно обнажал зияющую в груди пропасть…
Папа, я так хочу домой…
Следующий день выдался для меня непростым: из-за недосыпа было тяжело сидеть
«Как человек вроде тебя вообще мог стать драконом».
Губы должны сложиться в злую ухмылку…
«Ты должна была решить проблему без помощи учителя».
Как же нарисовать глаза так, чтобы в них читалось желание причинить боль другому человеку?
«Ты что, тупая? Я тебе уже сто раз объяснил, что нужно сделать. Почему ты теперь даже до промежуточной стадии дойти не можешь?»
А если добавить сюда бежевые вихри, чтобы показать постоянно витающую вокруг него агрессивную энергию?
Эмилия села рядом со мной и протянула мне кружку чая.
– Если ты будешь думать о том, что случилось, каждый день, сойдёшь с ума, – сказала она, кажется, решив, что причиной моего понурого вида было закрытие Междумирья. – Выпей это, он очень хорошо помогает расслабиться.
– Я бы вообще не парилась на твоём месте, – заметила Арина, лежа на кровати и крутя ногами «велосипед». – Во всём виноват грифонюша. Уверена, что он тебя за километр почуял, но зачем-то потащился в то место.
– Правда, это странно. – Эмилия аккуратно подула на свой стакан. – В ипостаси Эдриан всегда чувствует живое присутствие из-за своих способностей.
– Тогда тем более не понимаю… – Я вздрогнула, почти пролив на себя чай – на меня внезапно снизошло озарение. – Как думаете, он ведь мог меня не почувствовать, потому что его сила на меня не действует?
Арина и Эмилия переглянулись и снова посмотрели на меня.
– Может, он правда тебя не ощущает… – озадаченно сказала Эмилия. – Тогда, получается, его способности на тебе не срабатывают, потому что ты…как это правильно сказать…
– В его слепой зоне, – подсказала Арина.
– Зато мои способности на него почему-то действуют. – Я поставила стакан на тумбу, потёрла виски и вздохнула.
Блин, как пережить
– Радуйся и не забивай себе этим голову, – посоветовала Арина. – Хоть кто-то на него действует, потому что мы, – она скривилась, —совершенно бесполезны.
Прошло пять минут, и от Арины вдруг последовало предложение:
– Слушайте, может, сыграем в «Правду или действие»?
– Это та игра, где нужно на вопросы отвечать или что-то делать? – оживилась Эмилия. – Давайте. Можно ещё маски сделать, и получится у нас…как ты этого говоришь, Рин…пижамная вечеринка!
Честно скажу, пижамная вечеринка, в которую меня вовлекли силой (Арина может быть очень надоедлива!), и расслабляющий напиток от Эмилии сделали своё дело – этой ночью я заснула без проблем. А вот проснулась с ними.
***
Глаза открылись сами, впиваясь в тёмно-синее пространство с серыми рваными хлопьями тумана. Тихо было настолько, что уши как будто заложили плотным слоем ваты, и холод, пробирающий до костей, ледяными иглами танцевал по телу. Ничто не шевелилось: и деревья, и цветы, и трава, и даже затянутое тучами небо оставались неподвижными, словно кто-то поставил мир на паузу. Невидимые стены воздвиглись вокруг – я не знала, где, не могла понять, где они находились: на расстоянии пяти сантиметров или тысячи километров. Рука сама потянулась в сторону и не нашла ни одной стены, но ощущение сдавленного пространства только усилилось. Странно, стоял ужасный холод, однако дышать было совсем нечем – приходилось жадно вбирать легкими воздух, некрасиво открывая рот. Слова вырвались без спроса, разрезая тишину едва различимым в обычных условиях, но отчётливо слышимым сейчас шёпотом:
– Эмилия…Айлон…Арина…
Кто-то коснулся ноги, и я посмотрела вниз: на земле, уставившись на небо бездумным взглядом, лежали мои друзья, почти сравнявшись цветом с окружением. Они были…не может быть, чтобы они были…почему тогда я…
Я закричала.
Кто-то взял меня за руку, обвеяв знакомым душным теплом.
– Здесь больше никого нет, – без привычной агрессии тихо сказал Эдриан.
***
После моего пробуждения прошло пол часа, а я до сих пор буравила взглядом непроницаемую темноту комнаты, прислушиваясь к дыханию спящих девушек. Спать после четырёхчасового сна хотелось безумно, но глаза отказывались закрываться, подчиняясь страху снова столкнуться с мерзким холодом.
Конец ознакомительного фрагмента.