Екатерина Медичи. Любовница собственного мужа (Екатерина Медичи. Дела амурные)
Шрифт:
А ведь она права, этот чокнутый при любой жене будет обожать свою Диану, и если сейчас можно отговориться некрасивостью флорентийки, то что скажешь, если его женить на той же Луизе де Гиз? При дворе начнется откровенная война дам. Король вдруг мысленно усмехнулся: понимает ли это Генрих? Едва ли, он сам не сообразил о такой угрозе.
– А вы согласны жить с Генрихом, зная, что его сердце принадлежит другой?
– Да, я тоже однолюбка, Ваше Величество.
– Сочувствую, но если в ближайшее время не будет наследников, то я вынужден буду согласиться на развод.
– В ближайшее не будет, – чуть
Чтобы дать ему возможность оправдаться, она быстро добавила:
– Я советуюсь с врачами и усиленно лечусь… Мой супруг доказал свою способность иметь наследника, у нас должно получиться, и быстро…
И снова большие глаза открыто смотрели на короля, и снова тот смутился этой откровенности. Пытаясь ее скрыть, Франциск напустил на себя строгость:
– Вы действительно лечитесь? Потому что у Генриха, как вам известно, есть дочь, значит, дело не в нем…
Хотелось крикнуть: как же не в нем, если он не спит со мной, но Екатерина скромно потупилась:
– Конечно, Ваше Величество! Я принимаю средства и подчиняюсь советам придворных врачей… Если дофин будет хотя бы изредка добр ко мне, у нас все получится.
Глядя вслед уходившей из беседки Екатерине, Франциск размышлял, почему природа так редко к немалому уму дает привлекательность. Пример не только Катрин, но и его сестра Маргарита Наваррская, редкая умница и очень добрая женщина, но ей далеко до красоты Дианы де Пуатье или Анны д’Этамп…
А сама Екатерина со вздохом размышляла над тем, сможет ли заполучить в спальню Генриха, потому что полученная отсрочка ненадолго.
Но Франциск пришел ей на помощь совершенно неожиданным способом. Просто ему вдруг пришло в голову: не собирается ли сама Диана стать следующей супругой Генриха? Это вполне возможно, у наследника в случае смерти короля вполне хватит ума жениться на любовнице и стать посмешищем всей Европы. Уже просто любить красавицу, годящуюся ему в матери, смешно, а жениться и подавно. И в случае женитьбы на другой начнется война дам при дворе, Екатерина права. Эта умная девочка лучше опытных придворных интриганов сообразила обо всех угрозах. Генриху просто нельзя разводиться с Екатериной, но нужны дети, поэтому осталось только придумать способ заставить Генриха исполнять супружеские обязанности хотя бы изредка.
И Франциск придумал!
Король снова изъявил желание поговорить с ней наедине. Диана, уже через своих людей знавшая, что Франциск совсем недавно имел беседу тет-а-тет с Екатериной, внутренне возмутилась: неужели эта флорентийская дурочка нажаловалась королю и теперь последует отставка?! Конечно, вместе с фавориткой они могли убедить Франциска отправить Диану в ее имение. Но она знала, чем ответит! Следом за самой красавицей туда уедет и Генрих, ведь у него в Анэ будут уже две любимые женщины – две Дианы, любовница и дочь.
Конечно, это очень плохой выход, ведь если Генрих предпочтет удаление от двора, то дофином станет младший из королевских сыновей – Карл. Как ни вздыхала прекрасная Диана, она понимала, что такого поворота событий нужно избежать любым способом, иначе придется травить и Карла, а это уже опасно. По крайней мере, нужно протянуть время, сам король не вечен, он откровенно болен и долго не протянет.
Конечно, эти мысли никак не отразились на лице прекрасной Дианы, оно было по-прежнему царственно-спокойным. У Франциска невольно мелькнула мысль: вот кому быть бы королевой! Но он отогнал ее, слишком хорошо король знал истинное лицо Дианы, то, что скрывалось под маской спокойного величия. О… этой даме палец в рот не клади, останешься не только без руки, а вовсе погибнешь! Ему было жаль Генриха, который попался в сети мадам де Брезе, но сейчас жалеть сына король не собирался.
– Мадам, я полагаю, нет необходимости объяснять, что о нашем с вами разговоре не должен знать никто.
Диана кивнула, из-под маски величественного спокойствия показалась настороженность.
Сенешальша сидела в кресле прямая, напряженная, ожидая любого исхода разговора. Король едва заметно улыбнулся, ему нравилось держать ее в напряжении, Франциск прошелся по комнате, немного постоял у окна (пусть помучается!), снова сел в кресло напротив, почти вызывающе окинул взглядом стареющую красотку. Сокрушенно вздохнул: а ведь и впрямь постарела! Даже Диану не щадят годы, если бы не самообладание, заставляющее держать лицо, давно превратилась бы в старуху…
И как ее настоящую сущность не видит Генрих? – удивился Франциск. Он вздохнул, второй сын никогда не отличался ни особой сообразительностью, ни наблюдательностью.
– Разговор пойдет о моем сыне. Ни для кого не секрет ваши с ним истинные отношения… – Франциск сделал останавливающий жест. – Мадам, вы можете сколько угодно прикрываться трауром, я уважаю ваши чувства к покойному мужу, но не настолько глуп, чтобы не видеть истинного положения дел. Вы знаете, что я не сторонник супружеской верности, потому не осуждаю вашу с Генрихом связь. Но не обольщайтесь, в случае его развода с Екатериной никто не позволит дофину жениться на вас, мадам. Вы не из тех, на ком женятся.
Два взгляда скрестились, и, если бы в глазах короля был вызов, Диана, несомненно, на него ответила. Но Франциск откровенно насмехался, и она промолчала.
– А теперь попробуйте понять то, что я сейчас скажу. Вас должна устраивать Екатерина, вам нет дела до ее приданого, которое так и не выплатили, нет дела до ее внешности, напротив, выгодно, что флорентийка проигрывает вам во многом. Представьте себе, что на ее месте окажется другая, более решительная и с лучшей родословной, которая попросту выгонит вас в имение и заставит заниматься разведением коз…
– Коз? – изумленно вскинула глаза Диана.
– Ну, не коз, а овец, коров, рыбы… Просто прогонит со двора. Генрих – тряпка и вполне подчинится воле, если таковая будет. А я помогу, потому что если придется отправить домой бедную девочку, которая не виновата в подлости своего почившего дяди и глупости мужа, то я и вам не позволю мельтешить перед моими глазами.
– Но в чем же я виновата?! Уж не в том ли, что флорентийке не дали приданого или что у нее выпуклые глаза?!
– Хм, то, что они выпуклые, вы, мадам, заметили, а что большие и красивые – нет? И это же внушили моему сыну? Я не защищаю Екатерину, она сама во многом виновата, попроси она меня, заметьте, только попроси, а даже не потребуй, и вас при дворе давно бы не было!