Экипаж автобуса
Шрифт:
Через пару часов шедший впереди Кирилл вдруг остановился.
— Что не так? — спросил у него я.
— Дым, — он потянул носом, — где-то печь топится.
Я не стал спрашивать, чем отличается дым из печи от лесного пожара, вместо этого вся группа пошла вперёд, едва не переходя на бег. Надо сказать, что Кирилл не ошибся, стоило пройти ещё метров триста, как за очередным поворотом тропы нашему взору открылась свободная от деревьев полянка. Но главное — на полянке той стояла избушка. Обычный сельский дом из брёвен, крыша покрыта шифером, труба кирпичная, а над ней дымок поднимается. Домик не новый, но и не развалина. Стёкла в окнах целые. Неподалёку колодец и что-то,
Все уже готовы были бежать к двери, но Умар нас остановил:
— Мало ли, кто там, женщины пусть сзади идут, а вы оружие достаньте.
Я вынул нож, но лезвие открывать не спешил. Первым пошёл Кирилл. Крыльцо противно заскрипело под ногами, предупреждая хозяев о визите незваных гостей. Анечка где-то позади начала шёпотом рассказывать, что в избе этой живут братья уроды, убивают прохожих и едят их. На неё все зашикали, но настроение упало ещё ниже. Действительно, подобный домик в лесной глуши ни с чем хорошим не ассоциировался. Дверь была не заперта, хотя крючок присутствовал. В просторных сенях стояла темень, пришлось посветить фонариком, чтобы разглядеть вторую дверь, которая тоже открылась легко. Пахнуло старыми тряпками и какой-то химией.
Мы медленно пошли в единственную комнату, где горел свет. Там нас встретил старик, сидевший за столом. Источником света оказалась керосиновая лампа, что стояла на столе. Старик выглядел вполне благообразно, на вид ему было лет семьдесят, редкие седые волосы зачесаны назад, выбрит чисто, одет в тёплую клетчатую рубаху и спортивные штаны. Вид этот портил только остановившийся взгляд, словно у мертвеца, да отсутствие хоть какой-то реакции на вошедших.
— Здравствуйте, — сказал ему Умар, незаметно убирая монтировку, — мы заблудились, помогите нам к людям выйти.
— Здесь нет заблудившихся, — старик говорил глухим, словно из трубы, голосом, не меняя при этом каменного выражения лица, — раз вы здесь, значит, на то была воля Сумасшедшего бога.
— А нельзя поподробнее? — попросил Прокуда, выходя из-за спины Кирилла, — здесь — это где?
— В сумасшедшем мире, созданном им, он завидовал другим и создал свою Вселённую, она вышла такой.
— Какой?
— Увидите, — просто ответил он.
— Почему нет света? — спросил я.
— Здесь не бывает света, небо всегда такое, все привыкли, и вы привыкнете.
— А как нам назад вернуться? — задал главный вопрос Кирилл.
— Не помню, чтобы кто-то возвращался, — старик, кажется, загрустил.
— Это невозможно? — с тревогой спросил я.
— В этом мире всё возможно, только нужно знать как.
— И? — не понял я.
— Храм Золотой Луны, там ответят на ваш вопрос, только понравится ли вам ответ.
— Допустим, — сказал Кирилл, подходя к старику поближе, — а как к людям выйти? Где дорога? Город?
С этими словами он положил ладонь на плечо старика. Зря. Тот такого панибратства не перенёс и вспыхнул синим пламенем, напоминающим огонь газовой плита, а через секунду осыпался лохмотьями чёрного пепла. Кирилл с испугом отскочил.
— Ну зачем было старого руками хватать? — укоризненно сказал я, — это же единственный источник информации был.
— То, что он исчез, — тоже информация, — заметил Прокуда, — и да, ребята, я тут какую-то чушь нёс, про то, что чудес не бывает, прошу прощения, был неправ.
— Что имеем? — устало спросил Умар, присаживаясь на освободившийся стул, — кто что понял из его слов?
— Какой-то другой мир, — я начал вспоминать, — создал его сумасшедший бог, поэтому здесь всё так, через это самое. Чтобы свалить отсюда, нужен Храм Золотой Луны, где
— Не надо торопиться, — напомнил Прокуда, — давайте, хоть дом обыщем, уверен, здесь есть масса полезных вещей. Хозяина теперь нет, за мародерство с нас никто не спросит.
Идея была признана здравой, и мы, оставив женщин у стола с лампой, разбрелись по дому, в свете фонариков отыскивая хоть что-то полезное. Найти удалось немного: поношенный ватник, полведра картошки, банку варенья, банку солёных грибов, тяжелый тесак, которым дед щипал лучину для растопки, топор, несколько алюминиевых ложек, армейская фляга для воды, полдюжины свечей, старый армейский вещмешок, авоська, наполненная спичечными коробками, ещё одна с несколькими кусками хозяйственного мыла, трёхлитровая банка, где осталось немного керосина, да неполная четверть самогона. Всё найденное мы снесли туда же, где нашли старика. Вот только я, не удовлетворившись находками, заглянул в небольшую спальню, что-то мне подсказывало, что в одинокой избушке, стоявшей посреди леса…
Точно. На побеленной стене висело ружьё. Обшарпанная двустволка, черт знает, каких годов выпуска. Аккуратно сняв её с гвоздика, я переломил стволы. Патронов, естественно, не было. Нашлись они в тумбочке, рядом с кроватью. Было их всего три, с коричневыми бумажными гильзами, на которых стояла цифра три. Дробь, не самая мелкая, но тоже не фонтан. Теперь мы вооружены. Стрелком буду я, поскольку остальные в огневой подготовке не сильны. С ближней дистанции дробью можно и крупного зверя завалить, при вылете из ствола дробь летит довольно компактно, как пуля.
Товарищи, увидев мою находку, воодушевились. То, что впереди нас ждёт немало опасностей, сомнению не подлежало. Оставалось ещё решить вопрос о том, когда выдвигаться. Я и Кирилл склонялись к тому, чтобы идти немедленно, а женская часть коллектива настаивала на том, чтобы заночевать здесь, а выйти завтра. Свою точку зрения они аргументировали тем, что нужно приготовить пищу, а Варя упирала на то, что за домом стоит баня и нам всем не помешает помывка. Пришлось согласиться.
Дрова нашлись во дворе, под небольшим навесом, женщины занялись ужином, а нам предстояло устроить помывку. Таскать воду из колодца пришлось долго, ведро было только одно, но в итоге, и котёл, и деревянная бочка были полны до краёв. Нашлись берёзовые веники, а хозяйственное мыло было среди кучи находок. Впрочем, для дам мы решили сделать поблажку. В поем рюкзаке нашелся кусок хорошего ароматного мыла, а Кирилл пожертвовал полупустую бутылку с гелем для душа. Гель был мужской, но думаю, женщины это переживут.
На печи весело булькал котелок с картошкой, одновременно с ним закипел и котёл в бане, женская часть отправилась на помывку, позаимствовав найденные здесь же полотенца, а мы пока присели на крыльце, терпеливо ожидая ужина. Кирилл указал на бутыль самогона.
— Спиртное кто-нибудь пьет?
— Пьет, — согласился я, — только давайте уже после бани, я попариться хочу, а пьяному нежелательно.
— Точно, — поддержал меня Прокуда, — меня так точно инфаркт хватит.
Женщины вышли через час, распаренные, замотанные в полотенца и, в целом довольные, а мы пошли в парилку. С топливом явно перестарались, жар был такой, что дыхание перехватывало, особенно, после того, как Умар взял ковш и плеснул кипятка на камни. Жаром нас просто прибило к полу. Выждав немного, мы вчетвером забрались на полок, минут через пять спустились, а на доски лёг один я, Умар взял веник и стал парить.