Экипаж черного корабля
Шрифт:
«Рельсовых метателей» у Империи Эйрарбаков было немного, но с началом войны каждый из них получил задачу как можно скорее выдвинуться к линии фронта. Рабочие-путейцы, таскающие на плечах стекломильметоловые шпалы, проявляли отменный энтузиазм, потому как это было все-таки лучше, чем умирать от отравляющих газов где-нибудь в прибрежных окопах. И потому «метатели» «шли» на фронт относительно быстро.
Ну, а стратеги Брашской Республики о них ведать не ведали.
62. СОВЕТЧИКИ
И снова требовалось обводить вокруг пальца весь мир, напускать тени, чтобы сражаться с многогранной реальностью. И, конечно,
«Что можно сделать?» — бесшумно спрашивал Тутор-Рор выдуманного собеседника. Обычно это был Арта-Лал, сгинувший в сутолоке мятежа начальник технической разведки.
«Понимаю вас, — заговорило вышедшее из головы генерала отражение вице-полковника, уже давно имеющее к оригиналу весьма условное отношение, — вы хотите показать этой „горе“, что способны расколоть ее, как орех, и в то же время…»
«Вот именно! — поймал мысль собеседника Тутор-Pop и внезапно вскинул палец. (Сидящие ближе офицеры дежурной смены вздрогнули и сделали вид, что поправляют наушники.) — Поймут ли они такой знак?»
«Вообще-то вероятность невелика, — почесал лоб Арта-Лал, невзначай снимая маску и превращаясь из исчезнувшего вице-полковника в отсутствующего в данную минуту здесь, но где-то уверенно дрыхнущего после смены майора-целевика Эпика-Цуца. — Каждое действие можно трактовать с миллиона точек зрения».
«И что же тогда?» — не понял смутный образ командир гига-танка.
«Считаю мнение ошибочным, — совсем незнакомым голосом пробасила неожиданно подросшая и ставшая плечистей фигура. — И вы, Тутор, и ваш любезный противник…»
«Любезный?» — переспрашивал генерал, на самом деле желая узнать вовсе не это — просто опознать собеседника.
«Я Псаммет-Сас, — двинул огромными скулами герой Третьей войны за Острова. — У вас плохо с памятью, канонир? И я говорю, это очень любезнейший противник. Он мог прихлопнуть вашего „Соню“ хорошим водородным зарядом, но не сделал этого».
«Да, да, конечно», — согласился Тутор-Pop, внезапно узнавая черты незнакомого лица.
«Так вот, мальчик, — ткнулся во втянувшего шею генерала огромный палец. — Безусловно, ваше положение уникально: воюем со всем миром и одновременно воевать не желаем. Но я уже сказал, психология твоего противника похожа, ведь он тоже сидит в замкнутом пространстве, отделенном от мира броней».
«Значит, он меня поймет?» — спрашивал Тутор, восхищенно всматриваясь в легендарное лицо и вдруг, сквозь слезящиеся глаза опознавая в нем сияние аварийной лампы.
— С вами что-то не так? — в раздражении резал его глазами верный друг Меча.
Генерал-канонир таинственно подманивал его пальцем и рявкал в самое ухо:
— Живи по уставу — завоюешь честь и славу! Мурашу отвалился, отработанно схватился за подвешенный к поясу игломет, а Тутор-Pop елейно улыбнулся, потягиваясь в боевом кресле, и с полной серьезностью сообщил:
— Пожалуй,
63. НЕУМОЛИМАЯ ПОДВИЖНОСТЬ
«Рельсовый метатель» под номером «87» имел зону поражения от пятидесяти до двухсот пятидесяти километров. Это обычными, сверхтяжелыми снарядами весом тридцать девять тонн. Взрывчатка составляла около трети веса, так что это являлось достаточно серьезным оружием. Разумеется, до летающих «цистерн» брашей ему было далеко. Подкалиберными «восемьдесят седьмой» стрелял несколько дальше, однако в связи с тем, что использование небольших количеств взрывчатки считалось в век «свиноматок», тем более против них самих, делом зряшным, то на большие дальности «метатели» стреляли только спецзарядами, то есть ядерными боеголовками. Беда «восемьдесят седьмого», впрочем, как и всех остальных «рельсовиков», была в том, что в высоких военных инстанциях Империи они справедливо считались каким-то нелепым недоработанным чудачеством, поставленным на вооружение по чьей-то протекции. А поэтому хоть и были они приспособлены для стрельбы этими самыми специальными зарядами, в штатном, передвижном снарядном погребе их не имели. Тот выстрел, который недавно совершил «восемьдесят седьмой», сделали по особому распоряжению ИШКО снарядом, доставленным с секретного подземного склада, как ни странно, целехонького по сю пору.
Теперь по причине отсутствия спецсредств «восемьдесят седьмой» не мог «достать» подвижную крепость «Сонный ящер», однако в зону его поражения прекрасно вписывался «Крикливый аист». Понятно, учитывая маскировочные завесы, «колокольчики» и прочие технические чудеса, позволяющие «свиноматке» прятаться, «восемьдесят седьмой» не мог начать обстрел с места в карьер. Кроме того, информация о цели поступала к нему не от штатных разведывательных средств (здесь эйрарбакские стратеги разумно подстраховались, не желая показывать свой сюрприз загодя), а от локаторов, расположенных в других местах. Поэтому, пока «метатель-87» продолжал неторопливо кататься туда-сюда по своей семикилометровой ветке, его команда наращивала рельсовое поле.
Кстати, в последнее время темпы строительства снизились. За текущую неделю рельсовые бригады не собрали и километра трассы. Основной причиной, понятно, было изменение климата в связи с «полярной ночью», подмявшей под себя весь континент, однако вмешались и человеческие факторы. Полторы тысячи человек «экипажа» были изъяты по приказу ВКСНО (Верховного командования стратегических наступательных операций) в другие виды вооруженных сил. Те, кто остался, внезапно поняли, что нахождение их в обслуживающем персонале «метателя» не обеспечивает «брони» от попадания на передовую линию обороны. А потому, работай не работай, итог будет один — рано или поздно тебе вручат тяжелый игломет и пошлют подавлять вражеские огневые точки.
Несколько десятков человек дезертировали, использовав вместо шпалы офицера, пытавшегося направить их на путь истинный. ОКН (Отдел культуры науки), который, оказывается, в связи с войной не разогнали, а напротив — укрепили, прислал роту «черных орлов». Полицейские, разумеется, не поймали беглецов — была охота лазить в темноте по обледенелым, обугленным лесам, — зато с бравой оперативностью расстреляли трех рядовых и одного меццо-капрала. Дисциплина сразу повысилась, тем более до всех под роспись довели, что поскольку теперь «восемьдесят седьмой» более не является экспериментальной техникой, то на его обслуживающий персонал автоматически распространяются параграфы военно-полевого суда.