Экипаж «Синей чайки»(Повесть)
Шрифт:
Ребята нерешительно переглянулись. Иво, видно, забыл, что у них есть родные: отцы, матери, братья, сёстры…
— Ведь мы потом вернёмся! — успокаивал он их. — Мы поплаваем совсем немножко, просто, чтобы доказать им, что «Чайка» наша и что мы не боимся моря!
— Послушайте! — вмешалась Милева. Сердце у неё сжалось при мысли о том, как будут волноваться матери ребят. — Сделайте вот что: плывите к каменоломне. Все наши сейчас там. И там, в море, потребуйте «Чайку» назад! Ведь она наша, общая. И вы, и ваши отцы — рыбаки. Зачем же отдавать её в чужие руки? Так им и скажите! А я успокою женщин.
Все сразу согласились и стали с нетерпением дожидаться вечера.
Весь
Стемнело. Женщины вернулись в деревню. Мальчишки притворились спящими. Но едва всё стихло, они уже были на берегу.
— Ключей от цепи не нашла, — прошептала ходившая в разведку Милева. — Вот напильник.
Иво и Михаел, прихватив с собой моток толстой верёвки, стрелой понеслись на пристань. Тишина стояла такая, словно всё кругом вымерло. Осторожно подкрались они к «Чайке». Иво принялся распиливать цепь. Михаел стоял на страже. Наконец цепь распалась. Оба друга упёрлись ногами в стенку причала, изо всех сил толкнули лодку, — и «Чайка» получила свободу!
Они сели на вёсла и осторожно отошли от берега. Дул встречный ветер, и вести вдвоём на вёслах тяжёлый парусник было нелегко. Деревня осталась позади. Наконец вышли из залива и медленно подвели лодку к отмели под домом.
Ребята нетерпеливо ожидали их у каменной лестницы. Бурным ликованием встретил экипаж свою «Чайку»!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
повествует о первом рейсе «Синей чайки», о страшном шторме и о многом другом…
Работа кипит вовсю. Надо спешить — того и гляди, ребят хватятся дома. Первым делом они поставили мачту, приладили парус, перенесли в лодку сети. Потом погрузили бочонок с водой, провизию: муку, хлеб, мясо, сало. Не забыли и фонарь, топор, ножи. Иво принёс из дому свои немудрёные пожитки и положил в ларь на корме; туда же сложили и запасы продовольствия. К полуночи лодка была снаряжена.
Светлая, звёздная ночь раскинулась над неподвижным морем. Лёгкий ветерок чуть колышет флаг на верхушке мачты.
Милеве грустно. Ей так хочется в море, вместе со всеми. Но отец стар, его нельзя оставить — трудно ему без неё. Что ж, придётся проститься с товарищами и пожелать им счастливого плавания.
Наконец раздалась команда:
— По местам! Поднять якорь! Поднять парус!
Ветер подхватил парус и надул его. «Чайка», слегка качнувшись, отошла от берега. Михаел и Перо — у руля, Франьо и Юре — у паруса, Петер несёт вахту на носу, а Иво стоит, прислонившись к мачте, и всё вглядывается в удаляющийся берег и исчезающую во мраке фигурку Милевы.
Отойдя метров на сто, «Чайка» круто повернула и пошла вдоль берега. Нужно затемно миновать каменоломню и встретить рыбаков в открытом море. План Иво прост. На рассвете рыбаки тронутся из каменоломни в город. Их перегруженные парусники тяжелы и неповоротливы. Догнать их нетрудно, и там, в море, ребята сумеют убедить рыбаков, что не надо отнимать у них «Чайку».
Ветер крепчал. «Чайка» плыла быстро и бесшумно, чуть покачиваясь на волнах, словно осторожная ночная птица. Нос парусника уверенно рассекал волны, а когда ветер задул сильнее, «Чайка» слегка накренилась и ещё быстрее заскользила по подёрнутой зыбью водной равнине. Франьо и Юре едва успевали управляться с парусом. Стояла удивительная тишина, нарушаемая лишь плеском волн о нос судна да хлопаньем флага на мачте. Луна глядела в море, и струящаяся за бортом посеребрённая вода напоминала колеблющуюся ртуть. Остров казался исполинским морским животным, всплывшим на поверхность. Изредка мелькали на берегу одинокие огоньки, а в тёмной дали — красные и зелёные огни больших пароходов.
Ребят вдруг охватило какое-то непонятное беспокойство. У Юре по щекам покатились слёзы. Ему вспомнилась тёплая горница, где сейчас спала мать; вспомнился весёлый стук чугунков, доносившийся по утрам из кухни. Жутью повеяло на него от этого необозримого простора и тишины. И, хотя рядом были товарищи, ему показалось, что он совсем один плывёт среди моря на этой деревянной скорлупке.
Петера сковал ужас. Над морскими валами, мерещилось ему, в бешеном кружении мечутся какие-то тени.
Франьо всё казалось, что там, впереди, виднеется большой моторный парусник, затонувший этой зимой во время шторма вместе со всем экипажем…
Нелегко давалось ребятам первое плавание. Только Иво спокойно стоял у мачты, отдавая команду рулевым. Ветер внезапно усилился, и «Чайка» понеслась на всех парусах, разрезая волны и оставляя за кормой блестевший в лунном сиянии след. Мысли Иво были заняты морем — с морем отец связал свою судьбу, море пробудило в нём прекрасную мечту, которую он, Иво, обязательно воплотит в жизнь. И люди не будут больше вспоминать о его отце с обидой и гневом. Но для этого ему нужна «Чайка». Он так верил в «Чайку», что ни ночь, ни ветер, ни сердитые волны не смогли пробудить в нём страх. Он взглянул на небо. Мерцали созвездия Возничего и Медведицы. Ярко, светло горела Полярная звезда. Под луной, словно отбившиеся от стада ягнята, робко жались друг к другу маленькие кудрявые облачка, но неумолимый ветер безжалостно гнал их прочь. Стало немного теплее, но ветер по-прежнему то и дело порывисто налетал на парус.
Пора бы уж показаться белым карьерам каменоломни. Они должны быть совсем близко. Чтобы парус набрал побольше ветра, отошли от берега ещё метров на сто. Здесь море ревело как бешеное. Вода словно кипела. Впереди, у носа, высоко вздымались громады волн.
Ребята никак не могли дождаться рассвета — всё-таки днём в море не так жутко. Вдруг далеко впереди на тёмной воде заколебались отсветы мощных ламп, которыми освещалась каменоломня. «Чайка» повернула туда. Иво полагал, что часа через три они приблизятся к каменоломне. Пристань каменоломни находилась на противоположной стороне скалистого мыса, и Иво управлял «Чайкой» с таким расчётом, чтобы она, обогнув пристань большой дугой, на рассвете нагнала флотилию рыбаков, которая как раз к этому времени должна была выйти в открытое море.
Но волны взлетали всё выше, затрудняя ход парусника, ночь вдруг стала темнее, а из-за высоких гор поползли навстречу «Чайке» тяжёлые, свинцовые тучи. Вот они заслонили луну, и чёрная, непроницаемая мгла повисла вокруг. Над островом засверкали молнии. Море бурлило и пенилось.
Иво крепко держался за мачту, отдавая приказания рулевым. Ребята изо всех сил старались повернуть к земле, но парусник неудержимо несло в открытое море. Они хотели было спустить парус и плыть только под кливером [3] , но, прежде чем они успели это сделать, разъярившийся ветер мгновенно сорвал кливер и унёс его в море. «Чайка» дала такой крен, что зачерпнула бортом воды. Франьо и Юре принялись призывать на помощь всех святых. Оба рулевых, Михаел и Перо, с ужасом глядя на разбушевавшиеся волны, вслушивались в гул надвигающейся бури.
3
Кливер — небольшой треугольный парус на носу парусника.