Экивоки
Шрифт:
А не покататься ли мне на самокате, подумала я. И дневные калории сожгу, и вечерних избегу. И пошла кататься. Это был некоторым образом успех. На меня оглядывались прохожие, водители мне бибикали. Потом за мной долго ехали на самокатах две малявки женского пола и орали: «Как вы можете кататься? Вы же старая!» Хорошее растёт поколение, вежливое, хамит на «вы». Потом другая малявка постарше и того же пола просила подарить мне самокат, намекая, что в гробу кататься неудобно. Встречные мужчины втягивали животы, женщины осуждающе цыкали зубом. Эти 40 минут я чувствовала себя на вершине внимания мирового человечества.
***
Звонила вчера в Роспотребнадзор и насморочным голосом спрашивала, зафиксирован ли у них подъем ОРВИ. Никто не болеет в Иркутской области, сказали мне там авторитетно, шмыгнув носом.
***
Случился у меня в студенческую пору мимолетный университетский поклонник. Не из профессуры, а обычный гопник из микрорайона Университетский, где стояла наша красавица-общага о 13 этажах. Гопники порой прорывались на дискотеки, которые устраивали на верхних этажах студенты-юристы; те вообще были самыми ушлыми в общаге, держали монополию на водку, которую, впрочем, немилосердно рушил дюжий студент из Африки, имя забыла. На дискотеке гопник и переквалифицировался в поклонника, но такого, на социальной дистанции.
А тут пришло время моей встречи с Достоевским. И до того он меня пронзил, до того поразил, что погрузилась я в «Идиота» всем естеством. Двое суток сидела в своей комнате и читала, ни с кем не разговаривала, никуда не выходила. Кажется, у меня даже случились галлюцинации, петербургский стылый туман точно стоял перед глазами. О ту пору ко мне гопник-то и пришел – звать на дискотеку. Долбил в дверь до тех пор, пока я не открыла. Я рассеянно посмотрела на глупо ухмыляющегося гопника в норковой плоской кепке и серьезно заявила: «Сударь, вынуждена сообщить, что я сегодня никого не принимаю». Когда закрывала дверь, успела увидеть изумление в гопнических глазах. Больше я его не видела, в том числе на дискотеке. Видимо, уразумел, что в университетской общаге девки не только красивые, но и чокнутые, ну их.
***
Каждый мыслящий человек становится к старости равнодушным. А если он при этом добр и говорит «всё пройдет» вместо «да пошли вы все», то его начинают называть мудрым.
***
«Я тут ползаю информационным червем, – завистливо говорю я Боре. – А ты паришь репортажным орлом». И тут же улавливаю горьковские мотивы в нехитрых метафорах. Горькие такие. Мотивные.
***
Как будто пробежала быстроногая стайка маленьких кентавров. Они легко стучали копытцами и чуть-чуть всхрапывали. Ветер упруго гладил голую руку, раздавался скрип мачты парусника. Если закрыть глаза, то легко можно представить, что стоишь на палубе каравеллы, подходящей к ранее неведомым берегам, заселённым невиданными существами. А всего-то по больничному коридору провезли несколько капельниц да открыли форточку в палате, и сквозняк занялся жалюзи.
***
Банк не дает мне забыть о том, что я его ипотечный раб, – регулярно балует sms!
***
Как-то раз передо мной внезапно возник трамвай. Физически соткался из воздуха. Его не было за секунду до того, я не видела, как он подъезжал. В обычный день на обычной иркутской улице. Обычный трамвай №5. Я оторопела и вошла в него чисто автоматически, ожидая, что сейчас попаду в параллельный мир, как в какой-нибудь фантастической книжке. Но это был просто трамвай, который просто отвёз меня на работу. Я ехала и думала, откуда он взялся. Потом поняла.
Итак, я стояла на остановке и смотрела в ту сторону, откуда едет общественный транспорт. Я ждала маршрутку или трамвай. Первые ездят чаще и едут они по той полосе, которая прилегает к тротуару. Трамваи ездят реже и ездят по рельсам, которые проложены на расстоянии нескольких метров от тротуара. Маршрутки ездят быстро, в автомобильной струе. Трамвай ездит медленнее.
Получается, что я сосредоточила взгляд в перспективе только на той полосе дороги, где едут автомобили. Из поля моего зрения выпала полоса движения трамваев. Плюс я следила за быстрыми машинами и не отмечала медленное движение трамвая. И, вроде бы глядя на дорогу, просто В УПОР НЕ ЗАМЕТИЛА трамвая. Я его увидела, когда он остановился передом мной и лязгнул дверями. И испытала потрясение, такое, что моя психика его запомнила с первого раза. Теперь я всегда готова к тому, что в любой момент и в любом месте передо мной из ниоткуда может появиться трамвай.
Я не люблю фантастику. Но понимаю теперь, почему люди не сходят с ума, когда перед ними возникает из воздуха дверь, из нее выходит какой-нибудь монстр и спрашивает дорогу в библиотеку. Оказывается, чудо можно пережить, привыкнуть к нему, приспособиться.
***
Когда вчера мне позвонили из очередной непонятной компании, которая предлагает непонятные услуги, я наконец-то была не в школе, не на улице, не в общественном транспорте, со мной рядом не было ребенка, пожилых и беременных, а также нервных животных и голубей – птиц мира. Я не сидела в кабинете стоматолога, не пила чай в обществе английской королевы, не выступала на заседании в ООН. Я была одна в редакции! И я наконец-то сказала позвонившей девушке то, что давно мечтала сказать. Было слышно, как она, бросив трубку, стремительно бежит к канадской границе. Надеюсь, там напишут напротив моей фамилии в своем списке так: «Очень опасна! Вооружена матами! Не приближаться!»
***
Когда-то в СССР я, стоя в огромной очереди за молоком-хлебом, размышляла о том, как можно модернизировать очереди. Мне хотелось, чтобы к прилавку вёл ряд индивидуальных кабинок, в которой человек может просто ждать, не нюхая и не ощущая всем телом других людей. По мере движения очереди люди бы переходили из кабинки в кабинку, пока не доходили бы до продавщицы, думала я. Но даже представить не могла, что в будущем очередей за хлебом и молоком может просто не быть.
***
Байкал. Ангасолка. Мы с доченькой и местным псом Баксом сидим на краешке причала, болтаем ногами (кроме пса), слушаем крик чаек. Мимо на лодке плывет мужик. Увидев пса, начинает манить его: «Доллар, Доллар!» «Какой же он Доллар? Он по нынешнему курсу Шестьдесят Пять Рублей», – говорю я. Пес принимает горделивый вид. Мужик молча уплывает. Мы с Галей смотрим на море. Все тлен. Байкал вечен.
Конец ознакомительного фрагмента.