Экранные поцелуи
Шрифт:
Младший управляющий смотрел на него с любопытством.
— Каким образом?
— Предотвратив массовый исход большинства моих людей из вашего отеля. Мы собирались оставаться здесь, — конечно, выезжая на съемки, — в течение двух с половиной месяцев. Я не думаю, что ваш управляющий, возвратившись из отпуска, очень обрадуется, когда узнает, что семьдесят забронированных номеров пустуют.
— Вы этого не сделаете, — выдохнул управляющий. — Это невозможно. Где вы разместите людей?
— Послушайте, дорогуша. Я уже очень давно занимаюсь
Вода за окнами бара искрилась под лучами солнца. На лбу у младшего управляющего выступили капли пота.
— К чему такая спешка? Почему бы нам не выпить еще по банке пива и не обсудить эту проблему. Возможно, какой-нибудь выход и найдется.
На лице Делани снова появилась улыбка. Правда, на этот раз не столь дружелюбная.
Как бы подчиняясь неслышному сигналу, появился официант с двумя банками пива, блюдом маслин и тарелкой колбасок в острой приправе.
«Есть два способа добиться того, что нужно, — думал в это время Делани, — по-хорошему и по-плохому. Второй путь просто отвратителен. Очень печально, что пришлось избрать именно его».
Они потратили полчаса на то, чтобы найти компромиссное решение. И нашел его австралиец. Оскар будет жить у Клаудии на террасе. Это открытое помещение. Формально его нельзя назвать номером. Делани взялся убедить Клаудиу в том, что это оптимальный вариант, на какой только можно рассчитывать. Администрация отеля берется соорудить на террасе будку с мягкой удобной постелью.
Солнце клонилось к закату, когда они наконец договорились обо всем и пожали друг другу руки.
Австралиец вернулся в офис. Делани посмотрел на воду. А не искупаться ли? Сегодня был длинный, жаркий и трудный день. Завтрашний будет еще длиннее и жарче. Завтра его режиссер Рик Гамильтон планирует некоторые подготовительные мероприятия, и во всех должна участвовать Клаудиа Грэхэм. Делани тяжело вздохнул и заказал еще пива.
Взгляд его случайно задержался на высокой худощавой девушке, направлявшейся к бассейну. С заходом солнца большинство купальщиков разошлись, но эта девушка выделялась бы и в толпе. Очень худенькая, она этой своей худобой напоминала молоденького жеребенка, угловатого и трепещущего. Мраморно-белая кожа резко контрастировала с черным цельным купальником. А над всем этим — беспорядочная масса ярко-рыжих завитков. Было в ней что-то знакомое. Где он мог ее видеть? Попробовал вспомнить. Но нет, поздно, и он слишком устал, и мозг затуманен пивом.
Девушка положила полотенце, подошла к воде. Остановилась, освещенная лучами заходящего солнца, как бы решая, каким образом лучше войти в воду. Потом неожиданно зажала нос двумя пальцами и прыгнула вертикально. В этом жесте было что-то неловкое и одновременно трогательное. Сначала Боб решил, что это просто еще одна красотка на отдыхе. Но теперь она его заинтриговала.
Он наблюдал
— Что будете пить? — спросил он.
— Вино у них здесь есть?
Он принял разочарованный вид.
— Только австралийское. Как я слышал, оно не из лучших.
Она усмехнулась:
— Подойдет. Я не слишком разборчива. Было бы мокрое и холодное.
Он сделал знак официанту принести вина. Припомнил тот случай, когда последний раз угощал женщину вином, и порадовался, что эта незнакомая девушка совсем на нее не похожа. Ох уж эти кинозвезды… Шампанское подавай им только французское, а чуть окунувшись в воду, они уже зовут парикмахершу.
Девушка взяла свое полотенце и теперь вытирала лицо, просушивала ярко-рыжие кудряшки. Делани заметил, что на лице ее нет ни грамма косметики, и это еще больше его к ней расположило. В то же время она держалась очень естественно, без всякой скованности. Он почему-то подумал, что она, наверное, легка на подъем, живет без особых претензий и не придает большого значения преходящей моде.
Он указал на стул рядом:
— Располагайтесь, отдохните. По-моему, вам это совсем не помешает, после такой нагрузки.
Она тряхнула головой. Рыжие кудри рассыпались по плечам.
— Что правда, то правда. Я двадцать четыре часа провела в самолете. И теперь этот небольшой заплыв меня доконал.
— Откуда же вы летели?
— Из Лондона. И скажу вам, это такое наслаждение — оказаться здесь после нашего холода и сырости.
Делани не заметил в ее речи английского акцента. Более того, его тренированный слух сразу уловил почти идеальный тембр голоса. Он взглянул на нее внимательнее и внезапно вспомнил, кто она такая и где он ее видел.
— Простите, как, вы сказали, вас зовут?
Она смотрела ему прямо в глаза.
— Я этого не говорила.
Теперь он заинтересовался по-настоящему.
— А почему вы не хотите назвать свое имя?
— Потому что вы можете оказаться надоедливым приставалой или, еще хуже, пляжным распутником. Если мы начнем называть друг друга по имени, мне труднее будет от вас избавиться.
— Да, в прямоте вам не откажешь. Что, в Англии все девушки так же откровенны?
— Только те, у кого интересная жизнь.
— И что же в вашей жизни такого интересного? На мгновение она задумалась. Потом кинула на него быстрый взгляд из-под ресниц.
— Мужчины… мои друзья. Вернее, мужчины, которые меня содержат. Наверное, я отношусь к тем, кого называют роскошными содержанками. Мои любовники страшно богаты. И они требуют, чтобы я вела такой образ жизни, который мне соответствует.
Он непроизвольно улыбнулся:
— Какой же это образ жизни?