Экс 2
Шрифт:
Что и сделали. Теперь опасных сюрпризов от Вайса ждать не приходилось - спеленали качественно, да и недавние переломы ребер стоило учитывать, вон, как болезного скособочило.
– Ну, здравствуйте, субгражданин Вайс, - ернически поприветствовал пленника Смит.
– Издеваетесь, господин полковник?
– поинтересовался голубчик. Голос у него оказался неожиданно звонким, словно у подростка-бойскаута. Что не очень вязалось с внешностью седоволосого мужика. Смит удивленно покачал головой, но комментировать подростковый голос пленника не стал.
– А его знаешь?
– полковник кивнул в сторону молчаливо сидящего рядом со столом
Голубчик кивнул.
– Замечательно, значит, представляться нет необходимости, - "обрадовался" Смит и перешел на "ты": - И дурачком не прикидываешься, что тоже хорошо. Вероятно, мы побеседуем весьма конструктивно. Без эксцессов, членовредительства и прочих глупостей.
Вайс ничего не ответил, только скривился.
– Рассказывай, как докатился до жизни такой.
– Вашими стараниями.
– Да я не про твое нынешнее крайне печальное положение спрашиваю, а про покушения, на которые ты мастак. Ладно, те давние попрыгушки-побегушки в парке, бог с ними. Но последнее, с применением киборга и дорогущих дронов - невидимок... Здесь, на аномальной планете, это перебор, тебе не кажется?
– Работа, - коротко ответил пленник и пожал плечами. Точнее, попытался пожать - шевельнулся, двинув одним плечом, но тут же зашипел от боли.
– Шс-с-с.
– Вот и у нас работа, не обессудь, если что, - проигнорировал телодвижения голубчика полковник.
– Сразу признаюсь, что интересные препараты, чтобы разговорить тебя, мы применим в последнюю очередь, а до того будем обходиться... более примитивными средствами. А это непрактично, неэстетично и негигеенично, в конце концов. Согласен?
Пленник фыркнул. Но фыркнул как-то... обреченно.
– Так что давай договоримся, - продолжил Смит, - ты нам честно и откровенно отвечаешь на все вопросы, а мы не станем тут театральные постановки устраивать, играть в еретиков-грешников и святую инквизицию. Зачем ерундой заниматься, и время потеряем, и устанем, и полы испачкаем, хоть они тут земляные. И тебе неприятностей доставим.
– Про инквизицию - смешно, - хмуро заметил Вайс.
– Вон, насколько ты осведомленный. В курсе, кто мы, как нас называют за глаза внутри ведомства. Надо поделиться информацией. Согласен? А то начнешь из себя героя-партизана корчить, придется... к крайностям прибегать. Чего, откровенно говоря, не хочется.
– То-то, я гляжу, подготовились... к крайностям.
– Пленник бросил взгляд в сторону, разложенных на столе загогулин.
– Правда, я не совсем понимаю, зачем вам эта бутафория. Попугать дилетанта?
Радулеску усмехнулся. Их с полковником расчет на создание нужного драматического эффекта не вполне оправдался. Вайс оказался тертым калачом, махом раскусив задумку.
Однако Смит признаваться даже в столь несущественной ошибке не стал, чтобы не упускать психологического преимущества и не сдать ни миллиметра в тонкой словесной борьбе. Полковник тоже натянул улыбку, в отличие от Тадеуша - широкую, до ушей - и пояснил:
– Традиция. Обстановка... должна соответствовать. В оружейной непременно стоят стеллажи со стволами, в кабинете у дантиста есть аппаратура для лечения зубов, а тут... сам видишь.
– Угу.
– Ну, что мы договорились? Или будем суету разводить, партизана-мученика и доброго-злого следователя изображать?
– Договорились, - выдавил из себя пленник.
– Отлично. Тогда вы пока с капитаном пообщайтесь на биографические темы, а я отлучусь ненадолго.
Полковник поднялся по лестнице, откинул дверцу, и выбрался из бункера. Или блиндажа - как посмотреть. Смит не особо разбирался в фортификационной терминологии, но данное сооружение - углубленное в почву на глубину четырех метров, с земляным полом, каменными стенами и бетонным потолком, сверху покрытое дерном - предпочитал именовать бункером. Именно из-за стен и потолка. Хотя снаружи ничего не предвещало бетонной начинки помещения. Вообще, сооружения под землей не предвещало. Холмик, заросший кустами и травой, и только. Когда полковник впервые увидел этот образец партизанского зодчества, помнится, возникло некое восхищение. Могут же, черти! А ведь этот бункер далеко не самый крупный. И у Волков есть побольше. А у некоторых отрядов имеются чуть ли не подземные крепости с разветвленными коммуникациями. Выковыривать мятежников из подобных нор - дохлый номер. То-то федеральные силы который год не способны с сепаратистами на планете управиться.
Однако восхищаться снаружи - одно, а сидеть внутри - другое дело. Находиться в бункере полковнику не нравилось, и он подозревал, что Вайсу кособочиться под землей на лавке было еще веселее. Кстати, с учетом данного факта допрос пленника проводили именно внутри, под землей. Во глубине лаурских руд. Смит и вылез-то из норы на белый свет без особой надобности, лишь для того, чтобы свежим воздухом подышать, отдохнуть от "традиционной обстановки".
От посторонних мыслей полковника отвлек дежуривший рядом с бункером Вацлав. Вернее, вопрос телохранителя.
– Вы в порядке?
Смит обнаружил, что, задумавшись, застыл у открытой дверцы и пялится на бугорок над бункером. И пялится, очевидно, давно, не одну, и не две минуты. Что со стороны, наверное, выглядело странно. Полковник встряхнулся, задвинул дверцу и упокоил Вацлава:
– Более чем.
А затем добавил:
– Слушай, по той подборке, я тебе дополнительное поручение давал, ты с ребятами переговорил?
– Да.
– Персонал отобрал? Что, смогут они за нужными людьми плотно присмотреть? Не спалятся? Или мне лучше на данную тему парней Тадеуша определить?
– Отобрал. Но на сегодняшний день, не все могут присмотреть. Вернее, присмотреть смогут не только лишь все, не каждый сможет это делать.
Смит воззрился на телохранителя.
– Вацлав, ты меня пугаешь.
– Почему?
– Ты себя бы стороны послушал...
– Полковник покачал головой.
– Иногда ты ясно и лаконично изъясняешься, но порой такую хрень косноязычную завернешь - впятером не размотать.
– Да я, вроде...
– начал Вацлав, но Смит перебил:
– Не мучайся с формулировками, Демосфен, я понял, что ты хотел сказать.
– Полковник помял губы.
– Отправь лучше кого-нибудь за водичкой, что-то у меня глотка пересохла в этой дыре.
– Хорошо.
Дождавшись гонца с фляжкой, полковник с удовольствием напился. Вернул полупустую тару и вздохнул:
– Ох, не хочется, но надо... Полез я обратно, там без меня уже соскучились, наверное. Вацлав, люк за мной задвинь, пожалуйста, чтоб интимную атмосферу не нарушать.
Вернувшись в бункер, Смит первым делом задал сакраментальный вопрос. Из разряда философских:
– Ну, что?
– Кое-что рассказал интересное, пока без подробностей. Фамилии и прозвища подельников назвал, контакты, с которыми общался в отрядах Юго-Запада и Востока - тоже.