Экс-любовники
Шрифт:
Мысленно я прошу прощения у Тани за эту откровенную ложь. Она чистюля ещё похлеще Карима и каждое утро начинает с того, что насилует нашу бедную стиралку. Но ведь он всё равно уже считает Таню пьяницей, так что горка грязного белья вряд ли серьёзно подмочит её репутацию.
— Какой фильм хочешь посмотреть? — Карим смотрит на меня с улыбкой, а его голос при этом странно вибрирует.
Вот же козлина. Он же откровенно надо мной ржёт.
— Мелодраму конечно, — буркаю я и, накрыв корзину крышкой,
Карим глубоко вздыхает и, легонько стукнув меня по заднице, подталкивает к двери.
— Юмористка. Пошли выбирать.
Мне внезапно становится хорошо. Спокойно как-то. Будто всё происходит именно так, как и должно: мы с ним в одной квартире, беззлобно шутим друг над другом и собираемся посмотреть фильм. Карим ведь знает меня как облупленную, а я знаю его. Несмотря на то, что я часто хорохорюсь и злюсь на него, сейчас он снова ощущается таким родным. Чёрт с ним, с сексом. Я просто рада, что он никуда не уехал.
— Ты вот этот, с Заком Эфроном, смотрел? — спрашиваю я, пультом перемещая постеры на экране.
— Последний раз я смотрел мелодрамы два года назад, с тобой, — усмехается Карим, подкладывая под затылок диванную подушку. — Эту точно не помню.
Мне хочется прижать ладонь к груди в умилении и протянуть писклявое «о-о-о-ой». Смотрел только со мной и больше ни с кем, хотя, как и большинство парней, не слишком жалует всякое мыло. Наверное, лучше предложить ему глянуть триллер или боевик, чтобы учесть и его интересы.
— Решено! — бодро подытоживаю я, выжимая кнопку Play. — Смотрим с Эфроном.
Пока плывут начальные титры, я уношусь на кухню за снеками. Вообще-то, на случай кинопоказа у нас с Таней есть семечки, но вряд ли стоит грызть их при Кариме. Это как носить хлопковые трусы в критические дни — практично, но кроме тебя, их лучше никому больше не видеть.
Похоже, у Тани есть какие-то личные счёты с Каримом, потому что на плите я действительно обнаруживаю огромную сковороду тушёной капусты и кастрюлю горохового супа. Тихо выругавшись, запихиваю их в холодильник и настежь распахиваю окна. Как издевается, честное слово.
Клубники со сливками у нас, к сожалению, не находится, зато есть банка кабачковой икры и арахис. Я выбираю арахис. Высыпаю его в вазочку, прихватываю бутылку минералки и возвращаюсь в гостиную.
В гостях Карим чувствует себя вполне раскованно: развалился на диване, вытянув перед собой ноги. Опустив принесённые яства на журнальный столик, я скромно сажусь в полуметре от Карима. Если он думает, что я пошутила насчёт его нетронутой чести, то зря. И кстати, мне нужно переодеться.
— Ещё минуту, — сообщаю я, перед тем как сбежать в спальню.
Там натягиваю мягкие домашние джинсы и свободную майку. Лифчик, конечно, снимаю. Эту удавку на своём третьем размере я и так больше двенадцати часов терплю.
— Всё. Теперь к просмотру готова, — объявляю, дефилируя к дивану.
Взгляд Карима цепляется за мои оголенные плечи, скользит по груди.
«Красиво колышутся, да? — мысленно ехидничаю я. — Сама знаю. Но ты себя добровольно евнухом объявил, так что теперь можешь только любоваться».
— Хорошая майка, — комментирует он и, заёрзав, закидывает ногу на ногу.
— Я в ней сплю, — нараспев отвечаю я. — Ничего не сжимает и соски не трёт. Очень приятная к телу.
Карим беззвучно смеётся, покачивая головой. Мне тоже почему-то смешно. Готова поспорить, что за скрещёнными ногами он прячет стояк. Утешение от несостоявшегося секса слабое, но всё равно приятно.
Потянувшись за арахисом, я ставлю вазочку между нами и запускаю в неё руку. Надо бы на фильме сосредоточиться. Так-то я люблю Эфрона — такой симпатяга.
— И как тебе жить с соседкой? — спрашивает Карим и тоже набирает в ладонь бобовую горстку.
— С Таней живётся отлично. Она любит готовить, не шумит и парней домой не таскает. Хотя это потому, что у неё никого нет. И нам одни и те же фильмы нравятся.
— А с родителями почему не осталась?
Я дёргаю плечами.
— Ну вроде как по возрасту пора было съезжать. Ты же помнишь, какая у нас мама? Любит жить полной жизнью. Пусть уж на старости лет с папой голышом по квартире походят.
При слове «голышом» Карим слегка морщится, но от комментария воздерживается.
— А до «Родена» ты работала где-нибудь?
— Не-а. Я на должность управляющей вообще по случайности откликнулась. Была уверена, что не возьмут. Я же без опыта, а ресторан серьёзный.
— И как получилось, что взяли? — Карим поворачивает голову и, нахмурившись, смотрит на меня.
Я чуть не давлюсь собственной слюной от возмущения. Вот ведь Отелло хренов! Всерьёз думает, что я у Воронина порнокастинг ради должности проходила?
— Под стол к Глебу Андреевичу слазила разок, и всё, приняли, — язвлю я, перед тем как оскорблённо отвернуться к экрану.
— Вася, — окликает меня Карим через пару секунд. — Чего ты надулась? Просто спросил.
— Просто спросил, ага. А то я тебя не знаю. Вон уже глаза кровью налились.
— Так как собеседование прошло? Ты, значит, Воронина впечатлила?
— Подушку сначала отдай, — ворчу я, продолжая разглядывать смазливое, но в данный момент совершенно не интересное мне лицо милахи Зака. — Она всего одна, если ты не заметил.
Потому что вторую я выронила с балкона, когда пыталась выбить из неё пыль.