Ёксель-моксель!
Шрифт:
А л ю м и н ь е в и ч [помараковав мимически.]:
– Ну если так, то... [на паническом надрыве.]:– Не засыпа-а-а(!!!)й, Воло-одька! Не на-а-а(!!!)до как в Со-о-очи! Не подведи-и-и(!!!), шоколад те в мармелад!.. Не бои-и-и(!!!)сь этого Чмоки ушлепочного! Блефует каналья, локомотив ему в тупик!..
С а л о м а с л о в [с нерешительностью.]:
– Алюминьевич, это ну... А давай-ка я его, лом тебе в мякоть, поохмуряю...
А л ю м и н ь е в и ч [озадачившись на пару мгновений по ходу взбирания на ринговый подиум
– А й... поохмуряй, родимый... Но... смотри-и-и - без потери мужицкого достоинства. Иначе журналюги, ржавые гайки на их болты, тако-о-о(!!!)го начудачат, что публичной бабой станешь и... ею ж - бабою - помрешь!
С а л о м а с л о в [хохотнув.]:
– Зато, это ну.., у женщин выход на пенсию на целую пятилетку скороспелей.
А л ю м и н ь е в и ч [вплотную приблизившись к подопечному, выглядывая из-за его левого плеча, вскипев, как и доселе, в микрофон.]:
– Сплюнь чрез левое плечо, юморист недоделанный!
[Володька, старательно добавив из носа в рот и погоняв в нем, мощно харкает через плечо. Алюминьевич на удивление резво уворачивается от сгустка, кой летит в зал... Компьютерной графикой достигается эффект, подобный воспроизведению многотысячекратно замедленного полета пули: плевок, деформационно отблескивая и переливаясь в лучах света, во внезапно воцарившейся мертвой тишине траекторит над трибунами и... в конце концов смачно влепляется в физиономию полковника Молекулы. Тот же, скользнув благодарным взглядом по куполу амфитеатра, с вдохновенно произнесенным минифразом "спаси-и(!!!)бо, бо-о(!!)же, за росу-у(!)" машинально выхватывает у усердно сморкающегося Рафинадова носовой платок и благостно вытирает им свое одухотворенное лицо, кое, вопреки стараниям, набирает все более и более блескучий глянец. Рафинадов же, не мудрствуя натужно, усердно сушит подносье обшлагом своего мундира.]
А л ю м и н ь е в и ч [выглянув из-за плеча, с раздражением в подоткнутый вплотную к володькиному уху микрофон.]:
– Ты это.., цементовоз тебе в кювет. Коль заикнулся, охмуря-я(!!)й выбражулистого, Содом ему в Гом-мор-ру!..
[Алюминьевич, обернувшись к настраивающему радиотрансляционную аппаратуру Чугунеевичу, получает кивок: мол, все готово. После чего тренер молниеносно отыскивает бесшабашный взгляд Петровича и, крайне недовольно сморщившись, многозначительно кивает в сторону самозабвенно наяривающего тюремный шансон пианиста : мол, терпеть его уж невтерпеж!
Петрович, уловив тренерское хотение, резвее резвого взбирается на подиум и из-за сквозь лорнет романтично взирающей вдаль ассистентки одноразово и резко кулачит пианисту в пухлявую щеку, после чего в мановение ока ретируется.
Маэстро, экстренно прервав музицирование, не глядя с разворота мощным ударом кулака в поддых перегибает даму пополам ... Она же, чуть по-рыбьи отдышавшись, кулачно-коленно-ступневой серией сшибает музыканта на пол и начинает мутузить его в ынутой из-под подола солидного калибра мороженной щукой ... Публика в экстазе!..
Алюминьевич, поощрив Петровича мимически и посредством демонстрации кулака с торчащим в зенит большим пальцем, дает отмашку предстартово оцепеневшему Чугунеевичу, указательный палец коего вибрирует на пусковой кнопке радиоаппаратуры.]...
Д и м а Н е з а м у ж н и й [интригующе на публику (под белибердянский дубляж на неведомые инязы).]:
– И во-о-от!!!...
[Голос Незамужнего тонет в оглушительно взорвавшей атмосферу запущ енной Чугунеевичем "Лезгинке"...
Саломаслов, подтолкнутый Алюминьевичем в загорбок вплоть до эпизодической потери равновесия, скорчив дурашливую физиономию и зажав в челюстях невесть откуда взявшуюся солидную металлизированную и крупнозубую расческу с рукоятью, воистину по-кавказски наяривает танец на цыпочках, разухабисто на коленях и всяко-разно брэйк-дансово! По ходу представления в володькиных руках иллюзионно (то бишь скрытно от зрителя) появляются подобные первой расчески, кои и он (вопреки материалистическому мировоззрению) метательно с по-кинжальному характерным звуком рукоятями наружу вонзает в ринг! ..
Публика беснуется , Чмоки ошарашен до грани моральной подавленности! От изумления он разевает рот, из коего с "чик-чириком" выпархивает воробышек, доселе находившийся в копирующем ротовую полость раскрывающемся напополам защитном контейнере...
Незамужний, ошарашенный вовкиным внесценарным выпадом, застывает бестрепетным изваянием...
Вован, выдержав раздумную паузу, в фазе спада публичного веселья упирается с обеих рук в верхний ярус канатного ограждения и, стриптизерски извиваясь хребтиной, энергично перекатывает свои оттопыренные ягодицы!.. От этаковского фортеля аудитория шалеет. Ошалевший же Чмоки разевает рот, из коего выпархивает стайка загодя заряженных в контейнер бабочек...
Последняя из расчесок вылетает за пределы ринга, где и, чуть ли не по рукоять вонзившись в аудиоаппаратуру Чугунеевича, с искротреском обрывает мелодию...]
А л ю м и н ь е в и ч [восторженно через микрофон в володькино ухо.]:
– Молодца-а-а(!!!), роди-и-и(!!)мый, десерт тебе в паштет! Поплы-ы-ы(!!!)л Чмоки... как апрельская помойка!..
[Изо рта Чмоки обильно воспаряют мыльные пузыри. Краткофрагментарно то же самое из ротовой полости полковника Молекулы и из-под седалищ Пергидрольевны и Перегрызовны. То же из находящегося с изнанки кадра тыла таза Незамужнего... Зал в облаках воспаряющих к куполу радужно переливающихся пузырей... Эйфори-и-и-и-ия-я!!!..]
Н е з а м у ж н и й [резко отряхнувшись от сказочной меланхолии, но и в то же время продолжая бурно испускать из анала довольно-таки объемистые шаромылы (под белибердянский дубляж на неведомые инязы).]:
– Ну чего, в сам деле, атмосферу мылить?!!!.. Надо й к делу!!!.. [кивая куда-то далеко за пределы ринга.]:– Со-онечка-а-ла-апонька!!! Мухта-а(!!!)р-чи-ик! Айдате экспертировать!! А то мы так и до рассвета не управимся!
[Звучит мелодия "Подмосковные вечера". На ринге облаченная в камуфляжное бикини выпуклая деваха-кинолог с ушастым кобельком-спаниэлем на поводке... Вернее: пес с девахой на поводке, потому как он важен и деловит, а она всего-навсего глуполица и обалденно(!!!) выгибулиста...].