Эксгумация
Шрифт:
– Миссис Лейтон?
– Моей матери, – сказала Харпер.
Кимберли Дэвис посмотрела мимо нее и махнула рукой.
– Прошу вас, войдите, детектив. Не стойте там один.
– Все хорошо. Спасибо, мэм, – ответил Сэм из прихожей.
– О нет, – сказала Дэвис, вставая с кресла. – Я настаиваю.
Сэм сел на дальнем краю дивана. Дэвис пару мгновений наблюдала за ним, словно желая убедиться, что ему действительно удобно. Это напомнило Харпер, что – по крайней мере, на Юге – мужчина в форме вызывает больше уважения, чем женщина.
– Миссис Дэвис, когда вы впервые услышали вой собаки? – спросила она.
– Я слышу эту псину каждый божий день. Эта тварь лает абсолютно на все…
– Я имею в виду, когда вы впервые услышали собаку сегодня вечером? – Харпер не терпелось отыскать точку отсчета и продолжить допрос.
– Мой муж, Тедди, шел наверх, а я наводила порядок в кухне. Было около семи. Обычно мы заканчиваем наши дела в районе восьми, чтобы почитать или посмотреть телевизор, если только не принимаем гостей, что бывает несколько раз в неделю.
Харпер отметила в блокноте названное время.
– А во сколько вы пошли к Фрэнсис Пинкни?
– Не сразу. Видите ли, лай то прекращался, то начинался снова.
– Это нормально?
Дэвис расправила ночную рубашку, разглаживая лососевый шелк по софе.
– И да, и нет. В течение дня так бывает по нескольку раз, но, если подумать, вечером собака лает реже. Обычно Фрэнсис удается заставить ее успокоиться.
– Не могли бы вы уточнить, когда именно пошли к мисс Пинкни?
Дэвис впилась взглядом в ночную рубашку, водя по шелковой ткани длинными ногтями с французским маникюром. Харпер постучала ногой по полу в надежде привлечь ее внимание. Хотелось бы поскорее закончить с этим делом.
– Около восьми.
– Около восьми, – повторила Харпер.
Дэвис кивнула.
– И вы позвонили в звонок?
– Несколько раз.
– Собака лаяла и тогда?
– Как ни странно, нет. – Хозяйка дома сделала большие глаза. – Так странно… Когда я позвонила, собака перестала лаять. – Она посмотрела на Харпер и Сэма. – Как вы думаете, что это значило?
– Я не уверена, – ответила Харпер, записывая. Но услышанное заставило задуматься и ее тоже. Если собака обычно лаяла, что заставило ее внезапно замолчать? – А сколько раз вы звонили в звонок?
– Два, может быть, три. Но я подождала несколько минут, пока Фрэнсис подойдет к двери. У нее неплохой слух, учитывая ее возраст. Не то что у Тедди, – громко сказала она, жестом указав наверх.
– А когда она не подошла к двери, вы заглянули внутрь?
Дэвис прижала ладонь к груди, а ее губы образовали маленькую букву «О».
– Разумеется, в нормальных обстоятельствах я никогда не позволила бы себе заглянуть в чужой дом. Но собака так настойчиво лаяла, а Фрэнсис не подходила к двери, и я забеспокоилась, все ли с ней в порядке. Это был мой гражданский долг – проверить.
– И в этот момент собака перестала лаять? Она умолкла? –
– Да. Определенно. – Дэвис переключила внимание на свободную ниточку на рукаве халата.
Некоторые свидетели нервничали и ерзали. Дэвис, напротив, казалась просто эгоистичной, как если бы в тот момент обрывок нити беспокоил ее больше всего на свете. Дэвис сказала ее матери, что она не заглядывала в дом, но Харпер знала: это неправда. Заглянуть внутрь было бы естественным поступком – и особенно для таких сплетниц, как Дэвис.
– Насколько я понимаю, вы заглянули внутрь, чтобы убедиться, что Фрэнсис не оступилась и не упала, – сказал Харпер, глядя на нее в упор.
– Разумеется, я волновалась.
– В какие окна вы заглянули?
– В переднее окно рядом с дверью, – смущенно сказала Дэвис. – Я также обошла крыльцо, чтобы заглянуть в столовую.
Харпер представила себе дом Пинкни.
– Столовая… смежная с гостиной, не так ли?
– Да. Думаю, оттуда была видна часть гостиной, но и там я не увидела ни Фрэнсис, ни эту противную собачонку.
Это означало, что, когда Кимберли Дэвис заглянула внутрь, Фрэнсис Пинкни не лежала внизу лестницы.
– Вы уверены насчет времени? Можете вспомнить, что показывали по телевизору?
– Это точно было восемь часов, потому что Тедди любит смотреть старые черно-белые фильмы, а они начинаются в восемь. Когда я вернулась домой, фильм только начинался. «Сокровища Сьерра-Мадре».
Харпер кивнула, но ничего не сказала.
– Ну, тот, что с Хамфри Богартом, – пояснила Дэвис.
Харпер это ничего не говорило.
– Вы не заметили ничего необычного? Что-то, что могло бы указывать на то, что в доме был кто-то еще? Пальто или сумка? Что-нибудь другое?
Дэвис уставилась в потолок, Харпер терпеливо ждала. Наконец хозяйка дома покачала головой.
– Нет. Все было как всегда. Фрэнсис очень опрятна.
Харпер не сомневалась: Дэвис хорошенько посмотрела в это окно, и вообще она была из тех, кто замечает, если что-то не так. Если кто-то и посетил дом Фрэнсис Пинкни, этот человек был осторожен, что предполагало планирование. Если смерть наступила от естественных причин, то сначала что-то взбудоражило собаку, но когда к дому подошла Дэвис, собака успокоилась. Что-то в этой теории не устраивало Харпер.
– А после этого? Вы вернулись домой?
Дэвис вздернула подбородок.
– Я вернулась, чтобы быть с Тедди.
– А когда собака снова начала лаять?
– В половине девятого или сразу после того.
Если кто-то был в доме и сумел угомонить собаку, то лай возобновился бы, как только этот таинственный некто ушел. К тому времени Фрэнсис Пинкни, вероятно, уже лежала у нижней ступеньки лестницы.
– Но вы не вернулись туда?
Дэвис помахала рукой.
– К тому времени я уже была в ночной сорочке. Я определенно не собиралась выходить в ней из дома.