Экшн
Шрифт:
— Да нет, вроде такого ничего больше нет. Кстати, у меня к тебе просьба: ты не мог бы дать мне на время снимки убитых женщин? Хочу на досуге поразмышлять.
— Бог мой! Над чем?! — громко возмутился Крюков. Затем недовольно пробурчал: — Ну, хорошо, если тебе нечем больше развлечься, то так и быть — сейчас доставлю. Подождешь меня здесь?
Василиса кивнула. Он нехотя вышел из машины и направился в сторону редакции.
Василиса тоже вышла из машины, решила немного размяться. Сквозь тучи пробивалось солнце, его лучи
Для чего она попросила у Крюкова эти фотографии, Василиса сама толком не знала. Решила в сыщика поиграть? Ох, не к добру это… Оглянувшись вокруг, она увидела стоявшую у тротуара, на противоположной стороне улицы, черную «Тойоту». Точно такая же машина стояла неподалеку от нее у риелторской конторы, когда она ждала напарницу убитой Котиковой. Совпадение? Номер не разглядеть — далеко. Настроение испортилось. Василиса села в машину и начала в зеркало заднего вида наблюдать за Тойотой. Из-за тонированных стекол не было видно, есть ли кто за рулем.
Вскоре появился Крюков с пакетом в руках. Василиса вновь вышла из машины. В какое-то мгновение у нее появилось желание рассказать ему про свои страхи, про звонки. Ведь кто-то же должен ей помочь. Но здесь нужен сыщик, а не фотокорреспондент.
— Заждалась? — с улыбкой спросил он и протянул пакет. — Вот, возьми.
Василиса сделала шаг навстречу и тут неожиданно ее нога попадает в выбоину в тротуаре и подворачивается. От резкой боли потемнело в глазах.
— Осторожно! — Крюков подхватил Василису под руку.
— Как же я теперь поеду? — сидя на заднем сиденье и потирая ногу, сокрушалась Василиса. — Нога болит ужасно…
— Давай я тебя отвезу, — тут же вызвался Крюков.
— Куда? — спросила она и сняла очки, чтобы вытереть выступившие на глазах слезы.
— А куда тебе надо? Может, в больницу?
Она с ужасом посмотрела на него и принялась рьяно ощупывать ступню.
— Да нет, вроде, все цело, только больно. Тормоз толком не прижму. Отвези меня домой… то есть, на работу.
— Не понял: так на работу или домой?
— Крюков, не задавай лишних вопросов, — Василиса поморщилась. — Я живу на своей работе.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Впечатление, что ты не ногу, а голову подвернула, — с досадой сказал он. — И где твои очки?
— Вот, — она протянула руку, в которой держала очки.
— Надень.
— Чего это ты раскомандовался? — удивилась она.
— Я не командую. Еще раздавишь случайно, а поводырем мне некогда у тебя быть.
Василиса обиженно поджала губы.
— Садись за руль, — буркнула она и водрузила на нос очки.
Крюков посмотрел в зеркало и улыбнулся:
— Ну вот, такую я тебя люблю. Злючку.
Василиса промолчала. На тему любви ей меньше всего хотелось говорить.
— Василиса Игоревна, вам помочь? — спросил охранник, когда она,
— Спасибо, помощник у меня, как видите, есть, — отозвалась она.
Открыв дверь, Василиса, хромая, прошла в прихожую.
— Спасибо, Женя. Я здесь уже как-нибудь сама справлюсь, — сказала она Крюкову.
— Справишься, конечно. Только давай вначале ногу посмотрим. Вдруг в аптеку придется бежать? Дома, поди, никого нет.
Василиса, глянув на пустую вешалку, согласно кивнула:
— Проходи. Может, в самом деле, чего понадобится.
Они вошли в гостиную. Женя окинул беглым взглядом обстановку квартиры и присвистнул:
— Недурно! И это теперь твоей работой называется?
— В каком смысле?
— С какого перепугу тебе здесь жить? — в голосе Крюкова послышались нотки ревности. — Поработали, поработали — и по домам. Или я чего не догоняю?
Василиса не нашлась, что ответить и, положив сумку на диван, сказала:
— Ты посиди минутку. Я сейчас переоденусь.
Вернувшись в гостиную, она села в кресло и демонстративно вытянула босую ногу.
— Посмотри. По-моему, ничего страшного, — сказала она.
Крюков поднялся с дивана и, нахмурив брови, подошел к Василисе.
— Жить будешь, — коротко бросил он. — Хотя лед приложить не повредит. У вас здесь лед имеется? — с нажимом на «вас», спросил он.
Она улыбнулась, пожала плечами:
— Сейчас посмотрим.
Вытащив из морозильной камеры контейнер со льдом, Василиса обернулась к Крюкову, который стоял у входа в кухню, прислонившись к дверному косяку.
— Ну вот, — сказала она, — все в порядке. В аптеку идти не придется.
Крюков кивнул:
— Тогда я пошел. Звони, если что. Вряд ли твой работодатель будет метаться в поисках лекарств. — Он натянуто улыбнулся и направился в прихожую.
— Женя, — остановила она его, — ты что, обиделся?
Он вернулся в кухню, подошел к Василисе и осторожно положил руку ей на плечо.
— Я не могу на тебя обижаться. Хочу, но не могу. — Он указательным пальцем дотронулся до кончика ее носа. — За что? И какое право я на это имею?
Он замолчал, затем вздохнул:
— Я тебя только об одном прошу: если вдруг что не заладится — мой дом для тебя всегда открыт. Поняла?
— Поняла, — тихо ответила Василиса.
— Адрес, надеюсь, еще не забыла?
— Нет, конечно.
— Ну, вот и ладушки, — бодрым голосом подвел он итог. — Пока.
Василиса закрыла дверь на замок и подошла к окну. Легкие сумерки приглушили дневной свет. Это время суток, когда день уже отступил, а вечер не настал, Василиса не любила. Ей всегда казалось, что в эти минуты открывается некий портал в другой, враждебный мир. Объяснить подобные ощущения она не могла, но, оставаясь дома в такое время, она обычно закрывала наглухо шторы и включала свет.