Экскурсия выпускного класса
Шрифт:
Стефи со своей компанией держалась – наполовину осознанно, наполовину случайно – в хвосте колонны, чтобы быть ближе к практикантке. Какое-то время она молча шагала рядом с Ренатой, потом спросила напрямик:
– И как это вы выдерживаете с такой скотиной? Рената вздрогнула и попыталась разыграть недоумение:
– О ком ты?
– А, бросьте, все вы прекрасно понимаете. Вейен обращается с вами точно так же.
Рената задумчиво взглянула на девушку. Как и большинство учителей, она предпочитала не обсуждать с учениками своих коллег. Когда-нибудь это обязательно выплывет, и тогда оскорбленные педагоги буквально размажут
Но Стефи выдержала взгляд практикантки, казалось, она хотела сказать: можешь на меня положиться, я не болтаю.
– А как ты выходишь из положения? – задала Рената встречный вопрос.
Стефи пожала плечами:
– Я знаю, что мне он ничего не может сделать.
– Вот видишь, и я исхожу из этого.
Колонна между тем миновала участок с двумя сараями. Мимо ворот со странной надписью прошли последние.
Внезапно Илмаз остановился. Там, где забор подходил вплотную к озеру, в одном месте он здорово завалился, можно было просто его перешагнуть, не зацепив даже штанами о колючую проволоку. Практикантка и Стефи о чем-то оживленно болтали – момент был благоприятный.
Он перешагнул изгородь и подкрался, прячась за деревьями, поближе к сараю. Тут он обнаружил, что на участок прибыл еще один гость – почти вплотную к сараю стоял темно-синий «ауди-100».
Илмаз помедлил. Подойти ближе? Уж очень хотелось ему узнать, что происходит в этих таинственных строениях, имеющих внешне такой заброшенный вид и столь часто принимающих гостей. А с другой стороны – если его, турка, здесь застукают? Плохой расклад…
Но стоило ему повернуть назад, как в правом сарае скрипнула дверь, одна из четырех выходящих на озеро.
Илмаз сжался, боясь шелохнуться.
Дверь распахнулась, появился человек невысокого роста. Илмаз успел лишь разглядеть, что это мужчина в низко надвинутой шляпе, с чемоданчиком врача в руке. Юноша втянул голову, надеясь, что его не заметят.
Лишь когда мужчина отошел на несколько шагов от сарая, дверь захлопнулась. Илмаз отчетливо услышал, как внутри задвинули засов. Потом послышались торопливые шаги. Дверца автомобиля захлопнулась, мотор взревел. Водитель разворачивался, чтобы подъехать к воротам.
Илмаз осторожно выглянул из укрытия.
Мужчина вышел из машины и распахнул створки ворот. Затем выехал на улицу, снова вылез и запер ворота. Снова хлопнула дверца, мотор заработал на больших оборотах, и автомобиль рванул с места в направлении турбазы.
Турок еще с полминуты оставался в укрытии. Он почувствовал, как лихорадочно бьется пульс и дрожат руки.
Лишь когда шум мотора совсем смолк, Илмаз поднялся с колен и прошмыгнул назад, к повалившейся ограде. Быстрым шагом он догнал класс.
30
Пока Эвелин Пфайфер прибиралась на кухне, муж, устроившись в маленьком кабинете, просматривал бумаги клиентов, назначенных на прием во второй половине дня. Тихо играло радио. Потом начались последние известия, и он сразу прибавил звук.
«В эфире вторая программа западногерманского радио. Четырнадцать часов, ноль минут. Слушайте последние известия.
Интервью, данное в понедельник министром внутренних дел западногерманскому радио, вызвало в Бонне острые политические
Представитель СДПГ подчеркнул, что члены его партии принимали участие исключительно в мирных акциях протеста. Он напомнил, что именно социал-демократическое правительство превратило в начале семидесятых годов федеральное ведомство уголовной полиции и федеральную пограничную охрану в мощный инструмент государственного аппарата. Лишь в федеральном ведомстве уголовной полиции за десять лет число штатных должностей возросло более чем втрое, финансовый же баланс увеличился в десять раз. Вот почему чудовищным выглядит обвинение СДПГ в игнорировании вопросов внутренней и внешней безопасности. Однако партия и впредь будет занимать критическую позицию по отношению к всеобщему федеральному закону о полиции. Никто в Мюнхене не имеет права решать, что должна и чего не вправе делать полиция в Кастроп-Раукселе.
Полиция продолжает розыск…»
Вальтер Пфайфер снова приглушил звук и сосредоточенно углубился в работу, пока без четверти три не раздался писк его наручных часов.
Адвокат дописал фразу, захлопнул скоросшиватель и сунул его в черный «дипломат». На бегу допивая чашку кофе, он влетел в кухню.
– Мне пора, дорогая, – сказал он, бегло поцеловав жену. – Обед был чудесен. А кофе просто потрясающий!
Эвелин устало улыбнулась:
– Это ты говоришь всегда. Но ты путаешь дом с отелем. Ты появляешься дома, чтобы только поесть и выспаться.
Пфайфер недовольно сморщил лоб. Он не любил подобных разговоров, особенно когда торопился, когда поджимало назначенное время встречи.
– Попрощайся хотя бы с сыном. Скоро он станет называть тебя дядей.
– Хорошо.
Пфайфер прошел в гостиную, где Эрик со стопкой детских книг устроился в его любимом кресле.
– Привет, мой мальчик! Поцелуй папу!
Эрик вскочил и потянулся губами к отцовской щеке. При этом книги слетели у него с колен и грохнулись на пол. А с ними упал еще какой-то предмет – длинный, блестящий, он со звоном ударился о латунную ножку кресла.
Пфайфер наклонился, поднял книги и снова положил Эрику на колени. Тут он заметил кусочек металла.
– Откуда у тебя это? – спросил он.
– Что, папа?
– Патронная гильза. Ею кто-то стрелял. Где ты ее взял?
Эрик всхлипнул. Теперь красивую вещь поминай как звали!
– Там сбоку, у дороги, стояла машина…
– Какая машина?
– «БМВ». Большая.
– А какого она цвета?
– Синяя, и блестит как металл…
Пфайфер бросился на кухню.
– Скажи, Эвелин, ты видела на дороге машину?
– Машину?
Молодая женщина кончиками пальцев потерла переносицу. Потом вспомнила:
– Да, вроде какая-то стояла. «БМВ». Теперь, наверх нос, уже уехала. А что случилось?
Через пятнадцать минут тихий переулок стал похож на военный лагерь.
Несколько полицейских машин перегородили участок дороги между последними домиками и местом, где кончалась живая изгородь из боярышника. Полицейские теснили любопытных, сбежавшихся неведомо откуда. Раздался рокот вертолета. Он завис на несколько секунд над местом действия, потом медленно приземлился на лугу. Коровы в ужасе кинулись врассыпную.