Экспансия
Шрифт:
— Шо-ха!
— Сделаю, вождь!
Такой же с виду слав, как и прочие, только в шлеме, украшенном перьями попугая, скатился с вышки, на которой стояли командиры. Миг, который заставил Дара скрежетать зубами, и ворота укреплённого лагеря распахиваются, выплёскивая оттуда матово стальные языки воинов… Кони с места берут в карьер, разгоняются. Нарастает их топот. Жаль, всего их ничего — тысяча. Да сотня княжья. В резерве. Есть ещё тысяча боевых туров, но это уже на самый крайний случай. Хотя он, пожалуй, сейчас и настал. Но… Нет. Для другого сгодится. Засвистели флейты, и под их ритм, привычно высоко взбрасывая ноги, устремились вперёд быстроногие воины Таиуантисуйю в рядах славов. Такие же доспехи, только полегче, короткие стальные луки, мечи. Только вот бегают намного быстрее славов. Хотя дерутся так же свирепо. И, последними — тяжёлые пешцы. Щитоносцы, копейщики, секироносцы. Грохочет яростно Барабан Войны. Гремит, наполняя рокотом
86
здесь — пресмыкающиеся, змеи
…Вылетели из-за холмов огромные всадники, закованные в сталь, с ходу врубились в благородных конников Страны Восходящего Солнца. Полетели на землю рассечённые тела, укрытые драгоценными лакированными доспехами лучшей кожи. Покатились кувырком сбитые мелкие кони, сметённые нагрудной острой бляхой жеребцов кипчакской породы, с визгом посыпались на землю флажконосцы. Только что они наслаждались избиением беззащитных горожан, которые прислуживали врагу, почему и заслужили кару. Да и к тому же, уничтожить тех, кто кормит и обслуживает врага, разве не ослабить его? В Империи Восходящего Солнца испокон веков принято убивать крестьян, вытаптывать поля, сжигать города, если ты не можешь удержать их… Ширх! Со свистом врезается длинный узкий клинок в кожу доспеха, взрывается прорезь алым багрянцем брызг крови. Шипастая рука подхватывает застывшего в ужасе малыша и бросает перед собой, прикрывая щитом. Разлетаются в щепки две стрелы, тут же бьющие в круглый диск. Сразу трое славов бросаются вперёд, прикрывая товарища, и… Бах! Бах! Бах! Они разряжают свои огнебои, которые торчат из седельных кобур почти в упор, вынося противостоящих им всадников из сёдел, тут же перехватывают копья. Страшной силы удар пробивает противника насквозь, тот кричит, насаженный на острие, словно жук на булавку, машет в ужасе руками и ногами, позабыв обо всём, а славы прорезают узкую полоску пехотинцев, занятых избиением кучки беженцев. Те, в свою очередь, не стоят на месте, покорно подставив голову, а машут мечами, защищая кого-то в своей массе… Дар усмехнулся. Это было так неожиданно, что Алекс удивился не на шутку — там резня, а князь… Воевода толкнул тайника в плечо:
— Давай бегом вниз, и к той толпе, где наши дерутся. Они кого-то защищают. Очень важного. Нужно спасти этого карлика. Бери десяток, и вперёд.
— Понял!
Прыгнул к шесту, который брошен вниз. Скользнул на землю с десятисаженной высоты, только перчатки взвизгнули и задымились.
— За мной! Приказ князя!
…Рванули. Навстречу — бегущие желтокожие, с искажёнными ужасом лицами. Мужчины, женщины, дети, старики. Некоторые тащат на спинах имущество. Глупцы. Сейчас не тряпки да побрякушки спасать нужно. Себя. Под рукой Империи бедных не бывает! Только вот откуда вам это знать?.. А наших оттеснили. Лишь трое дерутся вместе с жёлтыми. Враги словно озверели — так и бросаются на ту кучку карлов, что своими телами защищают небольшие носилки. И их всё больше и больше… Эх! Левая рука выхватывает огнебой из седельной кобуры — бах! Попал! Теперь меч… С оттяжкой, от души! И сносит могучий жеребец маленького тощего конька, на котором сидит расплывшаяся туша. Удивительно жирный для ниппонца попался. Еле кожа доспехов на нём сходится. Томагавк, кстати, хорошая вещь, врезается в уродливую маску второго всадника… Что за… За луку седла цепляется закутанная в серую тряпку крошечная рука, хватается вторая, и вбрасывает вперёд уже виденное ранее тело ниппонского шпиона. Но рука в шипастой перчатке уже выхватывает узкий клинок ножа, чуть отходит назад. И… Вовремя успевает остановится — мать моя женщина… Да что же творится на белом свете?! Из-под повязки, прикрывающей лицо, смотрят с мольбой на тевтона знакомые чёрные раскосые глаза.
— Назад садись, дура! Назад!!!
Ни о чём не заботясь, выдёргивает её в воздух левой рукой, бросает позади себя. Сообразила? В грудь бьёт стрела, разлетаясь на куски — толстая пластина булата так легко не пробьётся тоненькой деревяшкой с наконечником из болотного железа. Твою же…Перебросил за себя щит — у этой дурочки ведь никакой защиты! Пусть хоть круглый щит всадника прикроет её!.. Раз! Взмывает вверх клинок, скидывая с головы рассечённую круглую шляпу. Проходя
— Князь приказал спасти этого карла любой ценой!
Поняли. Кивнули. Вновь строят клин, но тут град стрел. Несколько вонзились в коней, и… Острой болью пронзило сердце — верный вороной взвился на дыбы, из глаза торчало белое оперение. Наповал… Привычным движением выдернул ноги из стремян, а жеребец опустился на все четыре колена, задрожал, изо всех сил стараясь спасти хозяина, понимая, что должен выстоять, пока тот не покинет его седло… Успел лишь хлопнуть того по дрожащему в предсмертной истоме тёплому боку, шепнуть:
— Спасибо тебе…
И рухнул верный конь, подломились ноги, упал, вытянув гордую шею…
— Десятник!!!
— В порядке я!
Прогудел сквозь маску, подхватил валяющийся под ногой вражий клинок. Задвинул свою рабыню-пленницу, что невесть откуда раздобыла свою воинскую одежду и справу, да с ним в драку устремилась, прикрывая спину хозяина, назад, к носилкам. Усмехнулся криво под стальной маской — теперь начинается истинная потеха…
— Гой-Да!
Первый рявкнул! И хриплые голоса товарищей позади него:
— Гой-Да!!!
— Вперёд! А ну, пошли, други!
Толкнул первого из тех, что тащили носилки, указал на лагерь славов, откуда надвигалась стальная стена щитов. Карлик понял, кивнул коротко головой, что-то пискнул своим, те подхватили паланкин, побежали. Странно бегут. Будто внутри нечто такое, что расплескать можно. Но через прозрачные занавеси виден силуэт человека. Женщины. Понятно. Спасают кого-то из господ. Да и пёс… С ними. Приказ князя отдан. Его дело исполнить. И привычным движением оружия отвёл вновь от себя копьё с длинным наконечником, вгоняя свой клинок в живот врага. Хм… Удобно. Двумя мечами то. Доспехи им не пробить своими железками. Огнебоев нет. Так что щит в такой драке даже мешать будет… Распалось надвое очередное тело, и карлики замерли на месте. Страшно стало, твари безжалостные?! Но сзади лязгнуло, и вперёд двинулись соратники с ростовыми щитами.
— Давай назад, твоя работа закончена пока, друг.
Прогудели над ухом, и прошла цепь пешцов дальше. За их спинами — огнебойщики с ручницами… Устало замер на месте. Вот ведь не пылкий юноша уже! Тридцать пять уже! Ох, ты же… Завтра тридцать шесть! Вложил в ножны свой меч, бросил на землю узкий клинок врага. Взглянул на застывшую перед ним девицу в сером балахоне:
— Жива?
Только и смог спросить внезапно пересохшим голосом. Она склонилась перед ним в поклоне. Протянул руку, забрал висящий на той щит. Как только таскала, при своей комплекции то? Она всё ещё кланяется. Да брось ты. Заслужила свободу. Дёрнул к себе. Прижал. Она… Захлюпала носом. Расплакалась? Ну, будя. Будя…
— Пошли, подруга.
— Юки. Харудзава Юки.
— Алекс.
— А рекс?
— Вот же…
Положил руку ей на плечо, не спеша двинулся к лагерю. Чего бояться то? Пешцы прошли. После них чисто будет. Особенно, после чёрного знамени… Легко догнали носилки. Подстроились под их шаг. Тем даже бегом за славами не поспеть. Так и пошли рядышком. Бок о бок. Десяток фон Гейера позади едет, и чувствуется, что конники под своими масками ржут, словно их жеребцы. Точно. Вон смешок очередной донёсся. Сдавленный такой. Сунул руку назад, за спину. Показал кулак. Тут и грохнуло… Все разом. Обернулся:
— Чего смешного то?
Один сдавленным от смеха голосом пояснил:
— Да вы со стороны смотритесь уж больно забавно — великан да карлица. Слушай, десятник, она тебе как, в пупок не дышит?
— Сам удивляюсь. Только вот волю я ей дал. После этой драки. Видите — ошейника на ней нет.
Посерьёзнели. Поняли.
— Прости.
— Да ладно. Коня вот жалко…
— Жаль…
…Вот и ворота лагеря. Возле них — плотные шеренги воинов. Запряжённые быками большие огнебои. Носильщики со страхом косятся на закованных наглухо наездников на турах. Никак князь решил не отсиживаться, а двинуть навстречу желтокожим? А вот и он сам, шагает навстречу. За ним — посыльные и командиры. Подошёл, те из карлов, что паланкин тащили, попадали ниц, распростёрлись на земле. Юки было дёрнулась, да Алекс рукой за воротник удержал. Она теперь свободный человек, нечего! Склонил голову.