Экспедиция на Красную планету
Шрифт:
Альбер по-дружески щёлкнул напарника билетами по носу и шустро помчался к привлекшей его внимание женщине.
– Бабник, – прошептал ему вслед Фёдор, почесал себе нос, посмотрел на сцену и тяжело вздохнул. Чем ближе был час истины, тем более смутной казалась перспектива их авантюры.
На сцену вышел председатель отборочной комиссии Мартин Гизвелс и оценил обстановку, всё ли готово к конференции? Длинный стол с яркой подсветкой, таблички с именами для важных персон, мягкие кресла для руководства, спонсоров и гостей из международного космического агентства, бумага и ручки… Он подошёл к ораторской трибуне, проверил работоспособность микрофона и обратился к залу:
– Дамы и господа, минутку внимания! Организаторы приносят извинения за накладку с билетами. Желающих посетить наше мероприятие оказалось больше, чем мы предвидели. Я прошу вас не волноваться и быть вежливыми. Господа военные, кто занимает места с шестого по восьмой ряд, в первую очередь я обращаюсь к вам. Поскольку на конференцию прибыли две иностранные делегации, участие которых не было ранее заявлено, я прошу вас пересесть на два ряда назад. На те же места, что обозначены в ваших билетах, но с восьмого по десятый ряд. Проявите понимание! Правительства других стран мы не можем разместить в конце зала. Это не отвечает правилам их безопасности.
Военные – люди подневольные. Надо так надо. Пожимая плечами и повинуясь прозвучавшей просьбе словно приказу, они флегматично поднялись со своих рядов и к ужасу людей, сидящих прямо за ними, пошли предъявлять свои права на чужие места.
– Да-да, всё правильно! – одобрил их действия председатель комиссии. – Кандидаты в программу полёта, вы тоже вставайте! Каждый занимает своё место, обозначенное в билете, но с поправкой на два ряда назад. Пожалуйста, все пересаживайтесь! Группы поддержки, вы также! Сдвигайтесь, ну?!
В зале на какой-то момент возникла полная неразбериха: одни поднимаются, другие усаживаются. На привилегированные места с бокового входа в сопровождении свиты переводчиков и охранников, не обращая внимания на тот хаос, что возник по их вине, степенно прошли две иностранные делегации.
– Интересные такие, а куда должны деться последние ряды? – перекрикивая шум толпы, возмутился кто-то в конце зала.
– Посмотрите, между секторами ставят стулья и скамьи! – Мартин Гизвелс указал рукой направление. – Поспрашивайте, вдруг есть места на балконах или в ложах? Я ещё раз приношу извинения и прошу поторопиться, нам пора открывать конференцию.
Вынужденно уступая седовласым усатым полковникам своё место и место Альбера, Фёдор перешёл на два ряда назад и остановился возле молодой красивой брюнетки: лет двадцати трёх, двадцати пяти, не старше. Худая, хрупкая, интеллигентная на лицо. Её чёрные короткие волосы были забраны на затылке в маленький хвостик. Её платье строгого классического кроя чем-то напомнило Фёдору наряд его первой учительницы. В руках была скромная женская сумочка, больше похожая на кошелёк или блокнот на ремешке, нежели на настоящую сумку.
«Застенчивая и милая девушка», – заключил Фёдор.
– Простите, гражданочка, – любезно улыбнулся он ей, – но Вам следует пересесть на два ряда назад. Это моё место.
Однако первое впечатление оказалось обманчивым. Застенчивая и милая девушка воинственно подняла на просителя свой взгляд и твёрдым тоном, не допускающим возражения, произнесла:
– Нет, это моё место. У меня на него есть билет.
– Да, я понимаю. Но Вы же слышали, председатель комиссии всех просил пересесть на два ряда назад.
– Слышала. Но там занято, и меня туда не пустят.
Девушка обернулась, презрительно посмотрела на бывшего жениха, сидящего за её спиной как раз на расстоянии двух рядов, и вновь подняла глаза на Фёдора.
Фёдор даже не сразу нашёлся, что возразить:
– Но… Вы даже не попытались уговорить этого человека передвинуться?!
– Не пыталась и пробовать не собираюсь. Хотите, поговорите с ним сами. Покажите ему свой билет и попросите пересесть. Может, у Вас, что выйдет? Но я туда точно не пойду.
Девушка уставилась на сцену, где за столом стали рассаживаться организаторы и спонсоры мероприятия.
– Мило! – Фёдор усмехнулся, похлопывая себя по карманам дорогого костюма и осознавая, что билета у него нет.
Билеты забрал Альбер. Теперь друзья рискуют провести конференцию на ногах. Зал уже просто переполнен. Заняты места и на стульях, и на лавках. Масса народа толпится в проходах между секторами. Надеяться в таких условиях, что кто-то поверит тебе на слово и уступит своё место, по меньшей мере, несерьёзно.
Девушка вновь подняла прекрасный взгляд на Фёдора:
– Да, это я, а мы разве знакомы? – уточнила она.
– В смысле? – удивился он её вопросу. – А, нет! Я говорю, очень мило Вы со мной поступаете, милочка! Милана, Вас, стало быть, зовут, да?
Осознав ошибку, девушка покраснела.
– Нет, не Милана. Эмили. Но друзья зовут меня Милой. Простите меня, пожалуйста. Я понимаю, что не права. Но я не уйду.
Сцену осветили прожектора, а зал медленно стал погружаться в полумрак. Началась конференция.
– Фёдор! Федька! – крикнул Альбер и замахал напарнику рукой. – Дуй сюда живо, я нашёл нам с тобой места!
Пока председатель комиссии под прицелами телевизионных камер и нескольких тысяч зрительских глаз объяснял в микрофон, по какому поводу здесь все собрались, пока он представлял важных персон на сцене, Фёдор, расталкивая локтями столпившийся в проходах народ, с трудом пробрался к Альберу в боковой сектор. Почему Роза Рейвер и её телеоператор с восьмого канала уступили им с Альбером свои места, стало очевидным почти сразу: сидеть тут было неудобно. Ряды располагались не параллельно сцене, а под углом. В каждом из них было по шесть кресел. И с них было видно лишь часть сцены.