Эксперимент
Шрифт:
Заметьте, благодаря своей всеядности мы мало, если хоть что-то теряем. И количество, и качество употребляемых нами калорий остаются теми же и, более того, они относительно быстро стабилизируются как в своей конфигурации, так и в во всех своих витальных для нас характеристиках. Т.е. достигается баланс между человеком и его средой обитания, и отныне он обычно не нарушается – хотя эксцессы, разумеется, не исключены. Но при чём тут культура?
В последнее время почти все мы привыкли глядеть на себя как на венец творения, как на вершину эволюции, её чуть ли не главную цель. Даже многие учёные на полном серьёзе говорят о том, какие удивительные мы создания, и пытаются выяснить, в чём лежат корни нашей
Вплоть до начала промышленной революции – не одномоментно по всему миру, но зато теперь всюду – люди смотрели на себя как на нечто встроенное в ту среду обитания, где они жили. Дикая, как её ныне называют, природа была неотъемлемой частью бытия тогдашнего человека, потому что он или она на ежедневной основе вступали с ней в контакт и сильно от неё зависели – и были от неё неотделимы. Если же подобного не было – что вызывает более чем обоснованные сомнения – то другие, а именно одомашненные виды выступали в роли проводника таких связей и постоянно намекали на то, что и мы есть составляющая этой реальности.
Сравните это положение с тем, что сегодня наблюдается в городах. Потенциально – за исключением разве что птиц, насекомых и ряда прирученных зверей, но разнообразие здесь минимальное, растения в этой картине присутствуют опосредованно, скажем, через пыльцу или внешний вид, кроме того, они слишком отличны от нас, чтобы мы ставили их на одном с нами месте, что, впрочем, несправедливо – мы можем буквально годами никак не соприкасаться с остальными созданиями, а те, которые всё-таки предстают перед нашим взором уже давно подверглись доместикации или соответствующей обработке. Напротив, мы всячески отгораживаем себя от прочих, создавая для себя искусственную среду обитания, которая хотя и не тотально герметична и стерильна, но сильно зачищена и обеззаражена – само это слово выдаёт наше неприятие и дистанцированность.
Понятно, что ничего подобного у охотников-собирателей не было и в помине. Они не мыли руки – по крайней мере, так, как это делаем мы, а, кроме того, не напирали на принятие душа или ванной – не изолировали себя от света – хотя и могли – не считали себя, в конце концов, чем-то отдельным от прочей природы. Наоборот, они были её частью, ровно такой же, как и какие-то ещё. Более того, самого этого разделения не было как такового.
Вне зависимости от того, где конкретно они обитали, наши предки были не склонны считать себя чем-то или кем-то, что бы или кто бы хотя бы как-то контрастировало со своим окружением. Вписанность была чуть ли не полной, без изъятий, потому что в противном случае им бы пришлось несладко, а то и вовсе худо. Даже если изначально это и была незнакомая для них территория, со временем она становилась своей и родной, хорошо изученной и близкой.
Собственно, это нисколько не удивительно. Наоборот, было бы крайне подозрительно, если всё обстояло иначе. С нашим появлением на этой планете никакой революции не свершилось – а если она была, то произвели её наши генеалогические предшественники, а не мы сами – и мы стали одним из многих видов, которые пытаются выжить на повседневной основе, используя тот репертуар средств и инструментов, которыми его снабдила эволюция. Выход за эти рамки означал, по сути, смерть. Но что он в себя включал в сфере воззрений и ценностей?
Очевидно, что в нём не было того высокомерия, которое теперь чуть ли не универсально и всепроникающе. Человек в прошлом глядел на себя как на составляющую того, что его или её окружало, и никаких пограничных линий между этими сущностями не выстраивал. Куда более вероятно то, что наши праотцы рассматривали себя в качестве таких же животных – реже растений, земноводных и насекомых, но не птиц, грибы или бактерии малоправдоподобны – что и все остальные, что, между прочим, подтверждается современными охотниками-собирателями, а также старыми легендами и мифами о том, что представляет собой Земля и мы на ней.
В этой связи вряд ли в прошлом мы глядели на других как не нечто второсортное и заслуживающего любого с собой обращения. Куда больше похоже на правду то, что мы считали себя ровно такими же – или почти – а это не предполагало какого-то осознанного геноцида, который, тем не менее, не был исключён в принципе – по преимуществу по неведению, мы и сегодня этим грешим. Напротив, природа представляла собой наш единственный дом, а это говорило о том, что о ней надо заботиться и беречь её, но не уничтожать.
Как видно, человек сам по себе не настроен предубеждённо и враждебно по отношению к своим соседям по планете – и к ней самой тоже, это критично в свете второй главы. Это, как уже отмечалось, не гарантирует деструктивных действий с его или её стороны, но это, по меньшей мере, свидетельствует в пользу того, что в нас нет ничего особенного, что бы сразу бросалось нам в глаза и затем всячески нами подчёркивалось и артикулировалось. Поэтому культура в плане истребления была скорее за животных – и на стороне Земли, но больше гипотетически – чем против них, что, однако, не мешало нам употреблять их в пищу по мере необходимости – но наверняка с компенсаторными механизмами в виде чувства вины, благодарности, прощения и т.д. Но если она не делала из нас головорезов, то, может быть, в том повинны наши орудия труда? Тоже весьма сомнительно и вот почему.
Хотя деревянные и не сохраняются в археологической летописи – что также касается шкур, некоторых костей и прочих мягких тканей – там, где были соответствующие материалы, они, очевидно, доминировали. Никто не спорит с тем, что нас отличает прежде всего использование камня, а конкретно – кремния, но зайти с ним далеко весьма проблематично несмотря на то, что специалисты выделяют самые разные орудия. Кроме того, не надо забывать о том, что он встречается не везде, а обмен в ту эпоху был в лучшем случае спорадическим и частичным, а в худшем отсутствовал вовсе, что не могло не сказываться на вооружении наших предков.
Согласитесь, с палкой много чего не сделаешь и особо никого не испугаешь – пусть и с огнём. Нельзя отрицать того, что она была более чем функциональна и прекрасно справлялась с теми задачами, которые перед ней ставились, но с практической точки зрения она не представляла угрозу всему живому, а если и была таковой, то только в локальном масштабе, да и то не всегда. В общем и целом, она оправдывала себя, однако претендовать на роль истребителя всего сущего была явно не в состоянии.
Как бы то ни было, но даже если и принять, что основным оружием человека служили всё-таки камни, то и с этой позиции далеко зайти в их применении довольно сложно. Если вы не видели настоящий орудий прошлого, то я крайне советую поискать их изображения на просторах Интернета. Чуть ли не гарантирую, что вы будете сильно разочарованы, а то и сбиты с толку. Как с помощью такого бороться с саблезубым тигром – не совсем ясно. Тем не менее, именно с ними – точнее с комплексными изделиями, кремний явно был составной частью более сложных предметов, и не забывайте о луках, бумерангах и остальных метательных снарядах – наши праотцы сумели покорить – очень условно, чтобы быть честным – весь мир. Как это у них получилось и, что важнее, можно ли было с этим устроить геноцид?