Экспо-58
Шрифт:
Сэр Джон гневно привстал со своего места:
— Гарднер, если вы сейчас посмеете продолжить, я тотчас же попрошу вас покинуть этот зал!
Взгляды двух спорщиков схлестнулись, в зале повисла напряженная тишина. Когда стало очевидно, что мистер Гарднер не изволит «продолжить», сэр Джон медленно опустился в свое кресло.
— Итак, — произнес он, — надеюсь, вы раз и навсегда распрощаетесь с этой вопиющей идеей и займетесь составлением выставки, которая во всей своей полноте выразит не только честь и славу, но и достоинство нации, проживающей на Британских островах. Ясно?
Все еще красный от досады, не оставляя возможности
— Далее — проект ZETA. Транспортировка экспоната — копии Британской…
— Гм!.. — предупреждающе кашлянул кто-то.
Сэр Джон оторвался от текста, ища взглядом предупреждающего. Им оказался лунолицый, один из таинственных господ, привлекших внимание Томаса. Луннолицый незаметно поднес палец к губам и укоризненно покачал головой. Странно, но сэр Джон мгновенно сориентировался и с наигранным равнодушием перевернул страницу, текстом вниз:
— Ну да, разумеется. Не самый важный пункт в нашей повестке. Оставим это на потом, у нас есть более насущные вопросы, а именно… Да, конечно же! Паб, знаменитый английский паб!
Черты комиссара разгладились, и он стал всматриваться в присутствующих:
— К нашей команде присоединился еще один человек. Мистер Фолей здесь или нет?
Томас полупривстал со своего места, но потом застеснялся и сел обратно.
— Да, это я, сэр… сэр Джон, — еле выдавил он. Голос его прозвучал тихо и неуверенно.
— Что ж, прекрасно…
Снова возникла долгая выжидательная пауза. Когда стало очевидно, что Томас так и будет продолжать молчать, сэр Джон произнес:
— Мы все хотели бы услышать ваши соображения по поводу данного проекта.
— Да-да, разумеется.
Взгляды самых знаменитых людей сейчас были устремлены только на него. Томас нервно сглотнул и начал говорить:
— Как вам, наверное, уже известно, «Британия» должна стать своего рода точкой притяжения нашего павильона. Изначальной идеей было, как вам, наверное, уже известно… — (Господи, зачем он так повторяется?) — …было воссоздание староанглийской гостиницы, чтобы продемонстрировать гостям наше традиционное британское гостеприимство. Однако наш план подвергся корректировке, и это объясняется двумя важнейшими факторами. Во-первых, бельгийцы отстраивают на территории выставки реконструкцию деревни под названием «La Belgique Joyeuse», что переводится примерно как «Веселая Бельгия». Их реконструкция будет включать в себя дома в стиле восемнадцатого века и даже более раннего периода, а также традиционную старобельгийскую гостиницу. Во-вторых… эээ… Центральное управление информации, да и, как мне кажется, сам мистер Гарднер, хотя я не возьму на себя смелость высказываться от его имени… Но мне кажется, что все мы озабочены — при всем уважении к нашим великим традициям — озабочены тем, что не хотим выглядеть отсталыми и устремленными в прошлое. Именно поэтому перед создателями «Британии» была поставлена задача: найти современные подходы. В конце концов, мы — современная страна. Мы находимся на передовой линии в сфере инноваций, науки и технологий, — прежняя уверенность вернулась к Томасу, и он уже говорил с упоением. — Но при этом сила наша состоит в том, чтобы, двигаясь вперед, не порывать связи с традициями прошлого. Именно этот парадокс и попытались воплотить наши дизайнеры, разрабатывая интерьер «Британии».
На
— Но глядя на эти фотографии, — изрек один из самых престарелых членов комитета, сидевший справа от Томаса, — я ловлю себя на мысли, что представляю себе английскую гостиницу совсем по-другому. Нет, совсем по-другому.
Говорящий с сомнением покачал головой, перебирая черно-белые фото.
— Ну, в самом деле: а где же лошадиная сбруя с медными бляхами? Где деревянные балки на потолке? Где пена, стекающая по бокам оловянной кружки, с верхом наполненной элем?
— Ничего этого как раз не нужно, — ответил Томас. — Наша «Британия» отстраивается на живописном клочке земли, с видом на искусственное озеро. Мы хотели бы, чтобы она больше походила на морской клуб, если хотите. Высокие окна, белые стены… Светлое, просторное помещение, где много воздуха и легко дышится. В этом и состоит современный подход, понимаете? Ведь мы живем в современном мире! На дворе — 1958 год! Наша страна должна показать свое новое лицо всему миру на этой выставке. Ведь надо всем будет возвышаться «Атомиум» — и мы должны принять этот вызов.
Сэр Джон слушал Томаса с возрастающим интересом. Когда тот закончил, он одобрительно кивнул:
— Великолепно сформулированная концепция, мистер Фолей. Вы совершенно правы. Британия должна найти свое место в новой реальности современного мира. И мы обязаны доказать другим странам, что способны сделать это, не прибегая к разного рода модной чепухе из ряда «конкретных музык». И, на мой взгляд, интерьерные эскизы мистера Лонсдейла просто восхитительны. Да, совершенно восхитительны. Вы, насколько я понимаю, будете постоянно находиться в «Британии» и присматривать за процессом?
— Совершенно верно, сэр.
И тут краем глаза Томас отметил про себя, как два таинственных господина переглянулись.
— Пивоварня наняла для нас отдельного управляющего и обслуживающий персонал. А я буду находиться там как представитель ЦУИ. Хочу убедиться, что все будет сделано по высшему разряду, так сказать.
— Прекрасно. Вы уже были на объекте?
— Я вылетаю туда в четверг для ознакомительного визита, сэр.
— Отлично. Желаем вам со всей британской сердечностью успехов на этом поприще, мистер Фолей. Уверен, что мы — вы и я — не единожды пообщаемся в Брюсселе.
Томас учтиво склонил голову перед председателем — то был сдержанный, преисполненный достоинства полупоклон, за которым трудно было угадать, что докладчик проживает сейчас минуты неописуемого триумфа.
Мы просто составляем картинку
Стоя под фонарями на мокрой мостовой возле здания Министерства иностранных дел, Томас медлил, раздумывая, каким же маршрутом отправиться домой, как вдруг услышал за спиной:
— Блистательная речь, мистер Фолей.
— Истинно так. Просто супер.
Томас обернулся. Он никак не думал, что кто-то будет ждать его под дождем. Две фигуры в одинаковых длинных бежевых плащах и одинаковых фетровых шляпах отделились от темноты и вышли на свет. Томас даже не удивился, узнав в незнакомцах тех самых таинственных господ, промолчавших все заседание.
— Премерзкая погодка, а? — завязал разговор первый.
— Жуть, — согласился Томас.
— Вы не возражаете, если мы с вами прогуляемся? — спросил второй.