Экспо-58
Шрифт:
— О, боже.
— Чистая какофония!
— Что это?
— По-моему, это рок-н-ролл, — сказал мистер Редфорд.
— А по-моему, это стиль скифл, [7] — предположил Томас.
— Ну-ну, — удивился мистер Уэйн. — Кто бы мог подумать, что вы разбираетесь в музыкальных течениях.
— Я? Нет, что вы. Просто моя жена часто слушает подобные композиции. Я предпочитаю классику.
— Ну, конечно же! Классика. Что может сравниться с классикой! Я полагаю, вы любите Чайковского?
7
Скифл — английский популярный музыкальный стиль, введенный певцом и музыкантом Лонни Донеганом в середине 1950-х.
— Еще бы. Кто не любит Чайковского?
— А если пройтись по современным именам? Например, Стравинский?
— О, да. Он прекрасен.
— Шостакович?
— Шостаковича я мало слышал.
— Прокофьев?
Томас одобрительно кивнул, сам не зная зачем. Он вообще не понимал, с какой стати он им сдался со своими предпочтениями в классической музыке.
Официантка принесла кофе. Все трое положили сахар, размешали, сделали по маленькому глотку.
— С другой стороны, — продолжил мистер Редфорд, — большинство предпочитают музыке чтение книг.
— О да, прилечь на диван да с хорошей книгой, — согласился мистер Уэйн.
— Вы много читаете?
— Можно сказать и так. Но хотелось бы посвящать книгам еще больше времени.
— Достоевского знаете? Многие просто помешаны на Достоевском.
— А как вам Толстой?
— Боюсь, что в литературе я — абсолютный провинциал. Люблю Диккенса, Вудхауса — я на нем отдыхаю душой. Простите, но к чему весь этот разговор? Вы все время расспрашиваете меня то про русских композиторов, то про русских писателей…
— Мы просто составляем картинку.
— Хотим знать о ваших предпочтениях и не-предпочтениях.
— Собственно, мне пора домой. Меня жена ждет.
— Конечно, старина. Мы понимаем.
— Полагаю, в ближайшие месяцы вы постараетесь почаще навещать ее?
Томас нахмурился:
— Почему вы спрашиваете?
— Вы ведь отправляетесь в Брюссель один, не так ли?
— Ну, да.
— Шесть месяцев — это большой срок. Вдали от домашнего уюта.
— И всех остальных прелестей семейной жизни.
— Если только, конечно, вам нравится быть семейным человеком.
— Потому что, знаете ли, такая жизнь не для всех. Вот некоторые женятся, но им этого не надо.
— Потому что их интересы лежат за пределами семьи.
— Простите, но, по-моему, это грязная тема.
— Еще какая грязная.
— Вот, например, был у меня один знакомый. Он был женат уже лет как десять. Трое детей. А домой почти не приходил. Предпочитал ошиваться в мужском общественном туалете на углу Гайд-парка.
— Какая гадостная жизнь у этого вашего приятеля.
— Еще бы не гадостная. Так вы в курсе?
— В курсе чего? — не понял Томас.
— Что есть такой туалет.
Томас покачал головой:
— Да нет.
— И правильно. Держитесь подальше от этого места.
— Обходите за сто километров.
— Слушайте, вы на что намекаете? Вы думаете, что я гомосексуалист? — Томас залился пунцовой краской негодования.
Мистер Уэйн расхохотался, как будто ему рассказали хороший анекдот:
— Дружище, с чего вы взяли?!
— Что за странное предположение!
— Нам бы и в голову такое не пришло.
— Ничего даже близкого на эту тему.
— Какой же из вас гомосексуалист? Еще скажите, что вы — коммунист.
— Ну, хорошо, — сказал Томас, немного поостыв. — Просто это из ряда непозволительных шуток.
— Не могу не согласиться с вами, старина.
— Кстати, — вставил мистер Редфорд, — вы точно не коммунист?
— Нет, конечно. Я вообще не понимаю, что вам от меня нужно.
Мистер Уэйн сделал еще один маленький глоток, а потом вытащил карманные часы и щелкнул крышкой, взглянув на время.
— Ой-ей, Фолей, что-то мы с вами совсем заболтались. А вы не беспокойтесь. И вы, и я, и мистер Редфорд — мы играем в одной команде.
— С одной битой на всех.
— Просто вся эта брюссельская байда… В принципе, идея хорошая, но небезопасная.
— В каком смысле?
— Ну, посудите сами. Столько стран соберется в одной точке, да еще на целых полгода. Теоретически идея гениальная, но не стоит забывать о сопутствующих рисках.
— О каких еще рисках?
— Вы же сами сказали сегодня на совещании.
— Что я такого сказал?
— Ну, что мы живем в современном мире. И что наука способна творить чудеса.
— Только не забывайте, что наука — это улица с двусторонним движением.
— Обоюдоострый меч.
— Именно. Мы все должны быть начеку. За все должна быть заплачена своя цена.
С этими словами мистер Уэйн встал и протянул Томасу руку:
— Ну, до свидания, Фолей. Или уж скорее — au revoir.
Томас и мистер Редфорд тоже поднялись со своих мест. Все трое обменялись неуклюжими рукопожатиями.
— Тут, кажется, ходит автобус до вашего дома? — произнес мистер Редфорд. — А то в Тутинг нам не совсем чтобы по дороге.
— Да, я понимаю, — пробормотал Томас, окончательно сбитый с толку.
— Не будем вас больше задерживать. Идите домой. Вас ждет ужин.
— Вас ждет семья.
— За кофе не беспокойтесь. Все за наш счет.
— Сегодня мы угощаем.
— Скромная лепта за удовольствие побеседовать.