Экспресс Токио-Монтана
Шрифт:
«…и тут услыхал…»
Мы не узнаем никогда.
Он вернулся к своему повествованию у края Великих Равнин, и то, что он услыхал, навсегда исчезло.
Следующий перерыв в записях сделан умышленно. В Форт-Ларами он говорит: «Я не стану описывать конец моего пути до Солт-Лейк-Сити, ибо не могу припомнить чего-либо интересного».
Вот он в Солт-Лейк-Сити, записей в промежутке нет, а весь путь от Форт-Ларами (больше 400 миль) до Солт-Лейк-Сити был просто дверью, которую можно открыть и шагнуть внутрь.
Дневник Джозефа Франкла
Антония ждала в Висконсине своего мужа, заметенного снегом Джозефа Франкла, волновалась, гадала, когда же он вернется.
Три долгих года.
Часть 4
Два чехословака похоронены здесь, в Америке
Наконец, Джозеф Франкл вернулся к Антонии – теперь ей двадцать три года. Наверное, она была очень счастлива. Наверное, обнимала его и плакала.
На некоторое время он остепенился, они родили еще пятерых детей, и Джозеф Франкл вернулся к жизни пражского музыканта. Давал уроки фортепьяно и пения в Уотертауне, штат Висконсин, служил директором Мендельсоновского певческого общества.
Проработав несколько лет окружным чиновником, он в 1869 году переехал в Крит, Небраска, в 1870-м открыл там бакалейную лавку, но дела шли плохо, так что в 1874-м, поддавшись неясному, но проклятому калифорнийскому наваждению, он оставил жену Антонию с кучей детей в Крите и снова отправился в Плейсервилль опять искать золото. Через годы после того, как утихла золотая лихорадка.
На этот раз по пути в Калифорнию он ничего не писал. Он просто туда отправился. И у него, конечно, опять ничего не вышло. Он даже поселился в той же китайской лачуге, где жил двадцать лет назад.
Не судьба Джозефу Франклу найти в Калифорнии удачу, и он решил двинуть к старшему сыну Фреду, который успел вырасти и жил теперь под Валла-Валла, Вашингтон, зарабатывая рубкой леса.
Фред был американским внуком чехословака, владельца пивоварни и стекольного завода. Как же далеко в этом мире разносятся семена крови.
Весной 1875 года Джозеф Франкл прошел от Плейсервилля до Портленда, Орегон, 650 миль пешком. У реки Коламбия он повернул направо и двинулся в Голубые горы, где жил его сын.
С работой в Вашингтоне было плохо, так что он, его сын и друг его сына решили отправиться в Калифорнию, где дела пойдут лучше (ох, нет!), так начался третий калифорнийский вояж Джозефа Франкла.
Они ехали на лошадях, но зима стояла холодная, и Фред, сын Джозефа Франкла, решил вернуться и доплыть до Калифорнии пароходом; отец и друг продолжили путь на лошадях.
Хорошо: на данный момент сын на пароходе, а отец на лошади едут в Калифорнию. Уже странно. История Джозефа Франкла вообще непроста.
В Орегоне Джозеф Франкл заболел: одиннадцать дней ничего не ел, несколько суток бредил. Я не знаю, что это был за бред, – наверное, там были индейцы и концертные залы. С попутчиком они растерялись – тот сперва искал его, потом
В бреду он, наверное, думал, что смерть – это Калифорния. Его похоронили в Форт-Кламате, Орегон, 10 декабря 1875 года, в исчезнувшей навсегда могиле. Так закончилось его американское детство.
Антония Франкл умерла в Крите, Небраска, 21 ноября 1911 года – и на этом закончились все ее ожидания.
Все, кого я встретил там, где не побывал
– У меня короткая линия жизни, – она говорит. – Черт с ней.
Мы лежим под одеялом. Сейчас утро. Она разглядывает свою ладонь. Ей двадцать три года; темные волосы. Она очень пристально разглядывает свою ладонь.
– Черт с ней.
Японские ловцы кальмаров теперь спят
Потому и забыл тем утром о бутылке – японские ловцы кальмаров уснули, а я думал о том, как они спят.
В час ночи перед сном я видел, как они ловят кальмаров. В Тихом океане подо мной стояли на якорях лодки, и на них сиял свет. Этим светом ловцы приманивали кальмаров. Четыре лодки японских ловцов кальмаров расположились точно, как звезды в небе. Своим собственным созвездием.
Потому я и забыл о бутылке. Думал про то, как до самого рассвета они ловят этих кальмаров и, может, пропустят перед сном один-два стаканчика. Надо было думать о бутылке, а не о спящих японских ловцах кальмаров.
Месяц назад я привез бутылку в Японию.
История довольно интересная. Однажды вечером, за пару недель до того, как я отправился из Сан-Франциско в Японию, мы сидели с друзьями в баре и придумали, что хорошо бы взять бутылку и насовать в нее записок, потом я отвезу ее в Японию и брошу в море.
Старый друг бармен принес очень крепкую пустую бутылку, где некогда обитало «драмбуи», и мы стали писать записки, пряча их друг от друга. Каждый сочинял послание, но держал при себе – затем, никому не показывая, опускал в бутылку; через пару часов в ней собралось тридцать пять или сорок записок. В тот вечер это напоминало срез вечернего американского бара.
Мой друг бармен заткнул бутылку пробкой и запечатал очень прочным сургучом, который носил с собой, поскольку работал еще каллиграфом и ставил именные сургучные печати под выведенными собственноручно прекрасными словами. Бутылку он запечатал профессионально. Пьяный и счастливый, я потащил ее домой.
Через пару недель я привез бутылку в Японию – бросить в море, где она поплывет по течению, может даже обратно в Америку, а лет через триста ее найдут и с любопытством рассмотрят, или, может, она просто разобьется о калифорнийские скалы, кусочки стекла упадут на дно, а свободные послания, проплавав свою короткую жизнь, превратятся в неразличимый осадок течения, что безымянно выпадает на прибрежные мели.