Экспрессивное воровство

Я хочу найти его.

Его, изменившего мою жизнь за пару мгновений. Не понимаю, что он во мне нашёл? Даже сейчас, стоя в ванной, я смотрю на себя в запотевшее зеркало и мучаюсь вопросом: что? Обычная девушка, к тому же школьница, к тому же страшная… Тело рыхлое – спорт ненавижу, – щёчки полные, хомячьи, абсолютно не соответствующие стрижке каре зелёных волос. Даже мне самой в глубине

души предельно ясно: я никогда не стану похожей на героев аниме или своих кумиров-звёзд. В школе меня не задирают, нет, конечно, это жизнь, а не фильм или книга. Меня любят за грубоватый характер и безумное чувство юмора, даже не подозревая, что всё это – маска. Маска моих смущения, стыда и робости.

За что, за что он так поступил со мной?

Честно, это всё даже смешно. У меня фрустрация, чтоб её! А ещё я до сих пор стою над умывальником и, словно собака Павлова, машинально проговариваю в мыслях то, что запишу в личный дневник, которого, моя дорогая Ксения – прекрасно, уже говорю сама с собой, – больше нет. Зачем? Это всё падение в дыру, спуск с горы, мне не помогает этот психологический приём – записывать все свои чувства и мысли. Но, блин! Привычка осталась. Сильная, манящая, сладкая, как запах пряной шарлотки с кухни – интересно, почему это я до сих пор толстая? Надо откопать его, этот наркотик, я не могу не записывать свои мысли. Их слишком много. Они не помещаются в полторы тысячи кубических сантиметров моей черепной коробки. Люблю биологию.

Господи! Я писала заметки о первой менструации?! Надо спрятать дневник поглубже, мама с папой не должны его найти. Потому что – клянусь – я убью любого, кто прочтёт хоть одну страницу!

Он всё не уходит из моей головы.

Даже аппетит пропал. Мама морщится, боится, что я заболела. Люблю её… Но эти мысли о нём! Боже, боже, боже, мама, роди меня обратно через чрево! Ведь я не могу рассказать тебе о нём. А если услышит папа? Для вас я маленькая, неприспособленная к жизни девочка. Знаю, что ваших глазах останусь такой навсегда. Даже рада слегка… Но именно поэтому не могу рассказать о нём. Это будет моей тайной. Мечтой. Голубоглазым красивым сном. Я буду хранить эту мысль внутри десятилетия, как Татьяна Ларина, и, как она же, искушению не поддамся.

Надо прогуляться, послушать музыку, его образ не уходит из моей головы.

Случайный выбор в плеере включил мне Земфиру, я чуть ли не плачу под грустную, филигранную мелодию и глубокий голос. А перед глазами тот салон маршрутки и его лицо. Помню толчок, меня понесло вперёд и вниз по наклонной, но его руки, крепкие, надёжные, схватили, защитили, притянули… Ах!

Он украл у меня сердце, разум, душу и кое-что ещё... Он демон!

Как я хочу увидеть его голубые глаза снова, грубые русые волосы, тонкие губы… Господи! Это он? Он? Он! Да, да! Боже, что мне делать? Это шанс на миллион. Моё дыхание сбилось, руки вспотели, я остановилась. Ксюша, – чёрт, я опять говорю сама с собой! – Ксюшенька, на этот раз не молчи, как тогда в маршрутке, крикни ему. Не стесняйся. Побори себя, живём ведь один раз. Крикни же этому голубоглазому чуду…

– СУКА, ВЕРНИ МНЕ АЙФОН! ЛЮДИ, ВОООООР!!! ОН УКРАЛ МОЙ ТЕЛЕФОН!!!

Всего секунда. Мои щёки красны от стыда, дыхание сбито. Мир вокруг замер, люди остолбенели. Мой демон, мой вор, согнулся, как малыш, пойманный за пакостью.

Вторая секунда. Он рванул вперёд, бросился, как обезумевший зверь.

Мир ожил. Двое мужчин ринулись за беглецом, поняв серьёзность ситуации. Один повалил голубоглазое чудо на землю, измазав куртку того во влажной зелени травы. Позади – о магия! – полицейский вылез из патрульной машины и направился к схваченному вору. Тот потянулся к карману, откуда торчал чёрный уголок экрана моего айфона. Бедняга посмотрел на меня с жалостью, надеждой, мол, есть шанс всё исправить, притворится, что ложь, начать сначала.

Но нет.

Нет. Я не поддамся тебе, мой демон, вор. Моё голубоглазое чудо.

Я восторжествую, а ты падёшь.