Экспроприатор
Шрифт:
Юмор висельника. Слезы по лицу. А я смеюсь.
* * *
Сволочушка деньги мне отдал. Правда, ничего сверху не докинул, да и хер на него. Я сказала, что машину не отдам, возражать он не стал. Продам шмару, возьму себе что-нибудь нормальное. К обеду нашла съемный уголок. Такой себе, на первое время. Позвонила сестре. Светка тихими извиняющимся голосом разговаривала
Я почти прокусила губу, глядя в окно на заснеженный двор и не сразу поняла, что почти не слушаю свою сестру. Она что-то там вяло блеяла, что занялась переводом и все идет хорошо. Заплакала, начала просить прощения. Я сцепила зубы с силой зажмурив глаза, резко ее оборвала. Не нужно. Я не готова. И, наверное, никогда к этому готова не буду. Произошло и произошло, хватит, не исправить уже ничего.
Через пару дней нашла Светке работу и морально готовилась к встрече с Гуру, сказавшему явиться завтра. В седьмом часу вечера выбежала в магазин за бухлишком. Когда вышла из магазина, бутылка выпала из пальцев и со звоном разбилась окатив сапоги алкоголем.
Он стоял напротив входа, облокотившись бедром о перила и задумчиво на меня смотрел.
Безотчетно отступила на шаг назад. Он усмехнулся и глубоко затянулся.
— Тоже рад тебя видеть. Запиваешь горе? — кивок на бутылку у моих ног.
— Зачем ты приехал? — немеющими губами выдавила я, не обращая внимания на удивленных прохожих.
— Сказать что ты стерва. — Ровно произнес он, с непроницаемым лицом глядя на меня.
— Ты сказал. — Дыхание в срыв, сердце в галоп, но я держала. Держала плотину.
— Верно. — Казаков лениво улыбнулся уголком губ, отщелкнул ногтем тлеющий конец сигареты и лишь затем протяжно выдохнув дым, негромко заключил, — теперь можно и домой ехать. — Взгляд его был спокоен, может быть с ноткой иронии, от которой в груди все медленно и больно стягивалось. Краткий кивок на черный танк позади него. — Ну, и? Чего застыла? В машину садись, сказал же, домой едем.
— Я… Влад, я замужем, но… — с отчаянием выдохнула я, понимая что все, сука, я больше не могу. Я не знаю, как все… ничего не знаю.
— В курсе. Вано по громкой связи с тобой трепался. —
— Вот… су… сучня!..
— Ну что ты, наоборот, он хороший человек. Мне же нужно было знать, куда я собирался ехать. К стерве, твари и обманщице чтобы предъявить счет, или за своей женой, которая ввязалась в мужские игры и готова была сдохнуть, но не предать.
— И… что ты?..
— Я здесь — ответ очевиден. Заканчивай сопли пузырить и садись в машину, я устал и хочу домой. А-а… да. Ты развелась?
— Да.
— Так и думал, но день на всякий пожарный тебе еще дал про запас.
— А если бы… нет? Ты бы сейчас уехал?
— Конечно. На кой мне женщина которая развестись не может? — Я издала сдавленный полувозглас-полувстон, не в силах ни смотреть на него, ни отвести от него взгляда. — Да успокойся, я знал что разведешься. Мы с Вано чуть не расплакались от умиления, когда ты нюни распускала и голову пеплом посыпала. Коллективно решили, что ты заслуживаешь оправдательного приговора. — Усмехнулся, глядя как меня уже просто ведет и я не выдержав, всхлипываю. Шагнул вперед и удержал за локоть с укором глядя мне в глаза. — Где твое чувство юмора, Меж… фу, фамилия какая дурацкая. Сменила ее?
— Да. — Прокусила губу, с неверием глядя в спокойные карие глаза.
— Умница-дочка. Я замерз, садись в машину уже, а то без тебя уеду. — Слабо потянул в сторону машины.
— Не уедешь. — Усмехнулась сквозь слезы.
— Ты сядешь или нет, блядь?.. — придурочное таранящее веяние впервые вызвавшее у меня успокоение.
— А ты? — Мой шаг неровный. Подхватил на руки.
— Свое я отсидел, пока вроде не косячил, так что в обозримом будущем не должен. — Подошел с моим трясущимся телом к машине. — Дверь открой, Казакова, чего ты такая медлительная? Говорил же, тормозов не люблю.
Боковой ветер ударял в пассажирскую сторону. Злой, мерзлый, холодный. Я вдыхала аромат его парфюма, запах кожи и легкий сигаретный шлейф витающий в теплом салоне. Утирала слезы и рассмеялась, когда он, фыркнув, включил шансон, жестом велев мне не трогать консоль и спустя пару мгновений, не отводя спокойного взгляда от дороги, медленно и плавно протянул руку, чтобы коснуться моей ладони. И переплести наши пальцы.