Экстергейзер
Шрифт:
Между тем паузы между атаками Бранта на полностью деморализованного противника всё возрастали, и причина этого заключалась вовсе не в его желании добавить моменту драматизма. Просто системы истребителя работали со сбоем.
Они не выдержали заданной им нагрузки, и всё больше и больше перегревались. Брант через термоизоляционную ткань своего костюма ощущал жар, наполнивший кабину.
Сначала тридцатисекундные паузы позволяли немного сбить температуру. Но вскоре и они перестали помогать – жар внутри кабины стал просто нестерпимым, а кислород практически перестал подаваться.
– Борт 25-476 борту 476.
– Борт 25-476 посадку разрешаю! – не медля ни секунды, ответил координатор Бад.
Совершив посадку на крейсер, Брант, стиснув зубы и проклиная все на свете, дождался, когда уровень кислорода в ангаре поднимется до пятнадцати процентов, после чего, невзирая на оглушительный свист, выбрался из кабины истребителя, снял шлем и улегся на холодный металлический пол, пытаясь втянуть лёгкими на треть разряженный воздух.
Наконец уровень кислорода поднялся до нормального, дверь ангара открылась, и внутрь вошёл Тоби. Он подбежал к Бранту и стал что-то говорить, но Виктор был оглушён. В его ушах всё ещё стоял свист.
– Я думал, из меня получится курица гриль, – с трудом сказал Брант, пытаясь улыбнуться. – Я летаю на электродуховке!
Вскоре появился доктор в сопровождении двух санитаров с носилками. Немного расстегнув комбинезон на груди Бранта, доктор кивнул в подтверждение каких-то своих мыслей, достал из чемоданчика шприц-пистолет и прямо через ткань сделал укол в руку. Виктор ощутил, как прохлада разливается по всему телу, но дышать стало тяжело и сознание затуманилось. Через несколько секунд Брант погрузился в глубокий сон.
А в это время остальные истребители людей получили приказ атаковать противника. Перевес в их пользу был теперь почти трехкратным, но магрианские пилоты не могли отходить обратно к единственному оставшемуся у них крейсеру и приняли бой. Они дрались ожесточенно. Ко времени описываемых событий уже ни для кого не было секретом, что магры прекрасно подготовлены, а их боевая техника очень хороша. Но в сложившейся ситуации шансов у них было немного.
В итоге, потеряв четырнадцать машин, истребители «Адмирала Юрма» одержали полную победу. Оставшийся совсем без прикрытия крейсер магров развернулся и начал набирать ход по направлению к входу в тоннель.
Капитан Олдман отдал приказ преследовать противника.
Но сразу начать полный разгон «Адмирал Юрм» не мог. Прежде нужно было дождаться, пока все истребители вернутся на крейсер. Магры понимали, что, пройдя тоннель первыми, они смогут в корне изменить ситуацию. Их корабль имел преимущество в огневой мощи, а потому мог заблокировать выход из тоннеля, встретив «Адмирала Юрма» лобовой ракетной атакой.
Несмотря на вынужденное промедление, капитану Олдману удалось настичь магров. Но приблизиться к удирающему крейсеру было намного проще, чем его атаковать. Ракеты преследуемого корабля летели навстречу «Адмиралу Юрму».
Их скорость складывалась со скоростью цели и фактически удваивалась, в то время как ракеты людей вынуждены были свою цель догонять, и представляли опасность с гораздо меньшего расстояния. Поняв, что при дальнейшем форсировании событий крейсер магров скорее уничтожит «Адмирал Юрм», чем наоборот, капитан Олдман позволил ему уйти.
Всё, что он мог сделать – это сопроводить противника до входа в тоннель, держась на безопасном расстоянии.
Но главная цель была выполнена – слот Арадован+16 остался под контролем Конфедерации. Буквально через час после того, как магры покинули это пространство, появились транспортные корабли и, стремясь поскорее пройти всё ещё опасный участок, устремились в направлении главного театра военных действий. Только один из транспортов замедлил свой ход и направился к чудом уцелевшей станции «Тирбис», чтобы эвакуировать смертельно напуганных людей и оборудование.
Темнота отступила, и яркий свет ударил в глаза. Виктор Брант лежал в специальной ванне с похожим на кисель раствором. Он совершенно не понимал, сколько прошло времени, а мозг просто отказывался о чем-либо думать. Немного привыкнув к свету, Брант осмотрелся вокруг: регенерационные ванны, одну из которых он и занимал, операционные капсулы, кровати с приборами жизнеобеспечения и неприятный запах лекарств – это, несомненно, был лазарет.
Примерно десять минут Брант лежал в одиночестве. Потом появился незнакомый человек в белом халате, которого Виктор раньше не видел.
– Очнулся? Очень хорошо! – сказал человек, усаживаясь рядом на стул. – Я доктор Зайцев. Мы с тобой, можно сказать, однопланетчики. Я тоже родился на Земле, но потом родители эмигрировали на Ретрос… Как себя чувствуешь?
– Не знаю! – честно ответил Виктор.
– Значит, нормально! Значит, ничего не болит! – заулыбался довольный Зайцев. – С тобой, признаться, пришлось повозиться. Восьмидесятипроцентный ожог кожных тканей, ожог лёгких – это, я скажу тебе, весьма и весьма смертельно, мой друг.
– А сколько прошло… – Брант хотел задать вопрос, но не мог его сформулировать.
– Три дня! – ответил доктор, поняв, о чем идет речь.
– И как там?
Доктор вновь расплылся в улыбке, как кот, которому на выбор предложили сметану, телячью вырезку и свежепойманную рыбу. Всё-таки каждый человек на военном корабле понимал, что от развития ситуации зависит и его жизнь, а потому в курсе событий были все.
– Слот мы контролируем, но крейсер магров ускользнул.
Капитан решил не рисковать и дал маграм уйти через тоннель, – поведал Зайцев со знанием дела. – Так что сейчас «Адмирал Юрм» просто стоит на страже. Ты бы видел, что происходит! Транспорты идут один за другим! Говорят, на центральном направлении совсем жарко, и наш узел сейчас жизненно важен! Так что ждем подкрепления. Магры наверняка предпримут новый прорыв, чтобы отрезать путь снабжению.
– А меня когда отсюда? – спросил Брант, чувствуя, что его непреодолимо тянет в сон.
– Спешить не будем! – сказал доктор, вставая со стула.
– Площадь ожога была очень большой, кожа пока только формируется, так что еще два дня нужно полежать в ванной.
Потом день-другой поделаем процедуры. День на отдых. В общем, через пять дней будешь в строю.
Брант хотел возразить, но глаза закрылись против его воли, а губы пробормотали что-то невнятное.
Следующие два дня прошли для него практически незаметно.