Экстренный выпуск
Шрифт:
– Слушай меня, - резко бросил Террел.
– Не корчи из себя героя. Замри на месте. Слышишь?
– Конечно, ты орешь, как торговка рыбой. Но ты меня послушай. Мне жаль, что я позволил измениться нашим отношениям. Следовало просто и спокойно сказать это тебе в лицо. Но не было времени.
– Теперь есть время.
– Террел слышал, как Такерман разговаривал с дежурным сержантом.
– Время есть для всего, что ты хочешь сказать. Давай выпьем и обо всем поговорим.
– Мы всегда думаем, что время есть, - голос в трубке опять стал жестким, значит сейчас он опять станет насмешничать.
– Легче смотри на жизнь, дитя мое. Перед тобой весь мир, и ты продукт Майка Карша, гениальный и неподдельный. Помни, чему я учил тебя в газетном деле.
– Голос Карша слегка дрожал, потом он торопливо бросил: - Ты сделаешь это? Помни, чему я тебя учил. А все остальное забудешь? Все, что я сделал?
– Конечно, Майк. Конечно. Посиди спокойно. Мы сейчас...
Террел уставился на трубку. Связь прервалась.
– Патруль выехал, - сказал Такерман.
– Сэм, иди сюда!
– позвал Уиллер. Он стоял у большого окна на улицу, дождь прорезал стекло длинными серебряными полосами. Террел подошел сбоку, захваченный тревогой в его голосе. Такерман остановился сзади, и Уиллер горьким безжизненным голосом пошутил:
– Ваши билеты, пожалуйста.
На улице внизу было темно, только полоска света падала на мостовую перед ночным баром.
Террел увидел Карша, стоявшего в этом пятне света, его квадратную фигуру, лицо скрывала тень от шляпы. Даже на таком расстоянии Террел видел мундштук во рту Карша и блеск белого шарфа вокруг шеи.
Машина вывернула на улицу в полуквартале от Карша и двинулась к нему с погашенными огнями; она тихо катила в темноте, сворачивая к нему. Как тень, Карш повернулся ей навстречу, сигарета залихватски торчала в зубах.
Они наблюдали эту немую сцену - толстые стены "Кол Бюлетин" укутывали их коконом тишины.
Машина вдруг набрала скорость и проскочила мимо Карша. Когда она исчезла, Карш лежал в канаве, маленький и нереальный, как сломанная игрушка в выдуманной детской жизни. Тишина делала картину жуткой до невероятия.
Мгновение Террел не осознавал, что случилось; он думал, что Карш успел отскочить. И только увидев осколки стекла на тротуаре, он понял, что Карш мертв. Пули, убившие его, разбили витрину.
Уиллер взвыл и ударил по стеклу перед собой.
– Уборка мусора будет улучшена. Налоги снижены на одну десятую тысячной доли доллара. Вот вам реформа и прогресс, голос его дрожал.
– Селлерсу конец, - сказал кто-то.
– И Тикнору тоже.
Неуместное замечание почему-то задело Террела.
Он повернулся и опустился на стул. Карш не должен был.. Эта мысль стучала у него в голове. Только чтобы доказать - доказать что? Что он Майк Карш. Что он способен на шикарный жест. Никаких сожалений и покаяния. Никаких стенаний о невиновности. Он получил свою сенсацию - и конец.
Экстренный выпуск стал предписанием на освобождение Колдуэла - и эпитафией Майку Каршу.
Он стал таким, каким я хотел его видеть, - думал Террел. Запутанным и противоречивым путем он пришел к своей славе.
Такерман пнул его в плечо, когда он шел назад к столу, а Олли сказал:
– Сегодня я хочу надраться. Кто со мной?
В глазах Террела стояли слезы. Никогда в жизни ему не было так плохо. Он чувствовал себя потерянным, страдающим и одиноким.
Потом он пойдет в больницу, там все будет в порядке. Доктор велел быть с ней помягче, и он это сумеет. Тогда исчезнет чувство одиночества. Но сейчас он страдал, как никогда.
Светящаяся секундная стрелка над ним сделала последний круг - и резко, громко зазвенел предупреждающий звонок. Все посмотрели на часы. Матрицы были сданы, машины готовы к запуску.
Террел сложил руки на машинке и устало уронил на них голову. Когда звонок умолк, его эхо ещё долго гуляло по залу, пока медленно не затихло.