Экстрим на сером волке

Донцова Дарья

Юра, уже немолодой, ничего не мог найти на рынке труда. Правда, вначале ему повезло, он пристроился к одному бизнесмену, но не успел Собакин проработать неделю, как у него случился сердечный приступ, и хозяин моментально избавился от водителя. Кому понравится, что шофер может потерять сознание на дороге?

В результате Юра пошел курьером в некую организацию. Они с Мариной быстро прожили отложенные деньги и затянули пояса. Когда отец попал в больницу, девочка стала продавать ценные вещи, коих в доме было совсем немного. Похороны отца

окончательно лишили ее средств к существованию. Марина так и не сумела поступить в институт, да и некогда было заниматься учебой, отец болел. Ну а потом во всей красе возникла проблема добычи средств на жизнь. Сейчас Марина перебивается случайными заработками, человеку без профессии трудно устроиться в современном мире, на данном этапе у нее нет никакой службы.

Закончив повествование, Марина затряслась, потом пробормотала:

— Простите, очень голова кружится!

— Ты когда ела в последний раз? — спросила я.

Девушка заколебалась.

— Ну.., в понедельник, нет, в воскресенье!

— Ужасно! — подскочила я. — У тебя попросту от голода сил нет, поэтому и озноб бьет.

— Вы полагаете?

— Без сомнения. Пошли.

— Куда?

— Давай, — велела я, — можешь встать?

— Да, — прошептала Марина, поднялась и покачнулась.

Я подошла к девушке, обняла ее за талию, ощутила под рукой тоненькие, обтянутые кожей кости и почувствовала острый укол жалости.

* * *

Неподалеку от дома Марины была пиццерия. Я не очень доверяю первым попавшимся на пути харчевням, но Марина выглядела такой слабой, что я просто побоялась везти ее в хорошо знакомый ресторан.

Искренне надеясь, что повар тут имеет санитарную книжку, а официантки хоть изредка моют руки, я предложила Марине:

— Сначала выпей чаю, сладкого, крепкого, затем съешь немного пиццы с сыром. Наедаться до отвала тебе нельзя!

Марина кивнула и привалилась к спинке стула. Она так и не сняла платка, лицо ее стало пунцово-красным, на лбу выступила испарина. Испугавшись, что бедная девушка рухнет в обморок, я, не дожидаясь неторопливых официанток, сама понеслась на кухню делать заказ.

* * *

В Ложкино мы приехали через два часа.

— Ой, Дарь Ванна, — зачастила Ирка, — тут такое!

Bay! У вас телефон почему выключен?

Я вытащила из сумки мобильный. Надо же! Батарейка разрядилась! Вечно забываю сунуть аппарат на подзарядку!

— Вы только послушайте! — размахивала руками Ирка.

— Сначала устрой Марину в комнате для гостей, — перебила я ее.

— Угу, — кивнула Ирка, — а где багаж?

— Нету.

— Она без вещей?

— Да!

— Ага, хорошо, ща, — засуетилась домработница, — там чисто, может спокойно идти.

— Постели ей, Марине надо поспать. Кстати, как Катя?

— Она не выходила.

— Целый день?!

— Да.

— Сидит в комнате?

— Ага!

— Ничего не ела?

— Нет.

— Ты

бы к ней постучалась.

— Попробовала, — вздохнула Ирка, — около обеда толкнулась, а мне в ответ тишина. Уж я и так и эдак, но она отвечать не хочет, а замок заперт!

Пока мы с Иркой вели диалог, Марина сидела на диванчике в холле. Было видно, что девушке элементарно хочется спать.

— Сейчас Ира приготовит тебе постель! — воскликнула я.

— Не стоит беспокоиться, — тихо ответила Марина. — Я сама справлюсь, уж извините, конечно…

Голос ее замер.

— Давай отведу тебя в спальню, — Ира подхватила гостью под локоть, — вставай осторожно.

Я пошла на кухню, сделала себе кофе и уставилась на Хуча, который мирно спал на банкетке. Ну и что делать дальше? Похоже, со стороны Собакина информация не могла никуда утечь. Юрий не имел жены и друзей. Дочери он, естественно, ничего говорить не стал.

Думаю, шофер умел хранить тайны своего хозяина, да и не работал бы он столько лет с Адашевым, если бы не держал язык за зубами.

Значит, того, кто придумал месть, следует искать в другом месте. Где?

— А чего с ней такое? — поинтересовалась Ирка, вваливаясь в кухню. — Упала на кровать, прямо в джинсах, и заснула. Я хотела помочь ей раздеться, гляжу, уже сопит. Больная, да?

— У Марины недавно умер отец, — пояснила я, — средств к существованию у нее нет, она голодала почти неделю, в прямом смысле слова, ни крошки не съела.

— Вот ужас! — всплеснула руками Ирка. — Бедолага! Ладно, значит, она не заразная, а то вы невесть кого притащить способны! Ой, послушайте, чего расскажу!

Полковник-то…

Ирка, хихикая, стала вываливать новости. Чем больше я узнавала, тем смешнее мне делалось. Вкратце история выглядела так.

Дегтярев добрался в аэропорт, дотащил чемодан до стойки регистрации, перевел дух и предъявил билет.

— Паспорт, — потребовала сотрудница Аэрофлота.

Полковник шлепнул перед ней бордовую книжечку. Женщина раскрыла документ, внимательно изучила его, потом спросила:

— Ваши имя, фамилия, отчество.

— Дегтярев Александр Михайлович, — ответил толстяк.

— Не могу зарегистрировать вас.

— С какой стати? — взвился полковник. — Билет есть, паспорт в порядке. Или вы посчитали меня террористом? Имейте в виду, я являюсь…

— Проездной документ не вызывает сомнений, а вот удостоверение личности…

— А с ним что?

— Посмотрите сами.

Разъяренный Дегтярев схватил книжечку и обомлел. С фотографии на него смотрела я. Торопясь уехать, Александр Михайлович впопыхах прихватил мой паспорт. Лучше не слышать слов, которые понеслись в адрес Дашутки. Хотя, если вдуматься, ну в чем я виновата? Полковник сам, лично, собирал сумку. И документы тоже перепутал сам. Но ни один мужчина не может признать свои ошибки, еще в меньшей мере он способен стукнуть себя ладонью по лбу и завопить:

— Ну я и кретин!