Экватор – наш!
Шрифт:
– Складывается впечатление, будто вы знаете таблицу наизусть и, перед тем как назвать букву, отсчитываете ее порядковый номер в строчке, – заметила врач.
– К сожалению, вы правы, – смущенно признался Карбанов.
– Ладно, продолжим… – сменила она буквенную таблицу Сивцева на таблицу символов Головина.
С данным тестом проблем нарисовалось еще больше: майор морщил лоб, щурил глаза, всматривался и… не угадывал направления разрывов в черных кружочках.
Присев за рабочий стол, женщина-врач
– Не понимаю, как вас допустили к полетам мои коллеги, Николай Алексеевич. У вас же дальнозоркость!
– Я знаю, – кивнул тот. – Но мне она не мешает.
– Но как же вы летаете?! Вы, наверное, и приборов-то не видите?…
– Вижу. Конечно, не так хорошо, как в молодые годы, но показания различаю. К тому же у меня очень хорошая мышечная память.
Барина с интересом наблюдала за тестированием. Услышав последний ответ, поинтересовалась:
– Позвольте, а при чем тут мышечная память?
– Понимаете, я летаю на данном типе почти двадцать лет, и руки помнят каждый тумблер, каждую кнопку, – повернулся к ней Николай. Затем добавил: – Пожалуйста, напишите в заключении, что я годен. Я ведь кроме как управлять вертолетом больше ничего не умею.
Обе женщины увидели в его взгляде мольбу и просьбу о помощи. Елена посмотрела на подругу и еле заметно кивнула.
Спустя минуту счастливый Карбанов покинул кабинет окулиста. В руках он держал медицинскую книжку, в которой врач только что сделала запись о его годности к летной работе. После этого они стали встречаться, но…ненадолго…
Карбанова назначили старшим авиационным начальником на базе «Сонмар» неспроста. Где он только не летал. Довелось и повоевать, и даже словить в Чечне пулю.
Однажды пришлось эвакуировать на Кавказе группу разведки. Сели в седловине, подбегает старший группы – старлей:
– Командир, наш боец сорвался в пропасть. Лежит на уступе метров на семьдесят ниже седловины. Весь переломанный – кричит, стонет.
– Так у вас же альпинистское снаряжение – почему сами не достали? – удивился Николай.
– Не успеем – крупная банда «ченов» на подходе. Уходить надо срочно.
Подошел командир «восьмерки» к краю пропасти, глянул вниз. И покачал головой:
– Не могу рисковать экипажем – не зависнет здесь моя машина.
– Почему не зависнет?
– Тяжелая. А воздух в горах разряженный – винтам и зацепиться толком не за что…
Разведчики начали спешно готовить снаряжение, чтобы самостоятельно достать бедолагу. Вниз, обвязавшись веревками, полез сам старлей.
Все шло хорошо, но под конец он так заторопился, что сорвался и упал рядом с бойцом. При падении тоже сломал руку и ногу.
Зло сплюнув, Карбанов вторично встал на краю пропасти. Сделав в уме какие-то расчеты, скомандовал:
– Экипаж, готовим машину к запуску. В ущелье полечу я и бортовой техник…
И полетел. А молоденький правый пилот стоял над обрывом и, затаив дыхание, переживал за своих, потому что работа была чрезвычайно сложной. Да и «чены» могли нагрянуть в любой момент.
Николаю удалось удачно зависнуть рядом с уступом и принять на борт двоих пострадавших. Вот только высоту машина набирать отказывалась. Винт перемалывает воздух, а толку – ноль!
Пришлось осторожно снижаться ко дну ущелья и разгонять ее до приличной скорости в горизонтальном полете. Только таким образом он сумел выбраться наружу и снова произвести посадку в седловине.
Привыкание к новым условиям прошло как-то незаметно. Вероятно, это случилось потому, что люди после затяжного марш-броска по болоту здорово устали и психологически были готовы к отдыху где угодно – хоть на сухом травянистом бугорке. А тут не то что бугорок, а целый остров с деревянным блиндажом и складом нормальных продуктов.
Прибравшись в новом жилище и развесив для сушки одежду, авиаторы помогли спецназовцам с приготовлением ужина. Всех одолевал сон, но есть хотелось еще сильнее.
За ужином сидели вокруг догоравшего кострища и с аппетитом уминали разогретое овощное рагу с ароматной тушенкой. Было чертовски вкусно. К тому же Лисин пустил по кругу фляжку с водкой.
– По паре глотков, – предупредил он. – К сожалению, спиртного мало – придется экономить…
По телам разлилось приятное тепло. Захорошело.
Авиаторы по очереди задавали спецназовцам вопросы, касающиеся и данного местечка, и времени пребывания на островке, и способах эвакуации. Но те либо отмалчивались, либо отвечали односложно и расплывчато.
Сладкий чай с галетами потребляли молча. Лишь в самом конце приема пищи Власов выплеснул остатки напитка в костер и обмолвился:
– Летчики могут отдыхать – к охране острова привлекать вас не будем.
Это было разумным решением, так как никто из экипажа Карбанова подобной деятельностью за службу не занимался.
– Первая пара дозорных – Лисин и Яковлев – заступает на дежурство в двадцать ноль-ноль, – продолжил капитан. – В полночь их меняют Конопко и Тубарь. Мы со Стрельцовым дежурим с четырех до восьми утра…
Глава вторая
Валентина стряхнула невидимую пылинку с пиджака супруга и привычно поинтересовалась:
– Во сколько тебя ждать?
– Сегодня важное совещание, – глянув в зеркало, ответил тот. – Могу на часок задержаться.
– Тогда не забудь позвонить, чтобы я ужин дважды не грела.