Эквилибрист стоит ногами на земле
Шрифт:
Но заговорил и я. Рассказав откуда я, как сюда попал, и ту историю, что побудила меня писать песни, мы вспомнили про гитару, одиноко ждавшая продолжения мелодий. Оказалось, Ив (так её всегда называли друзья) тоже умеет играть. Я охотно поделился с ней инструментом, после чего мы ещё очень долго играли мелодии друг для друга.
Но как это обычно принято, при достижении предельного часа ночи её отец вышел к берегу и начал зазывать домой. Мы даже не смогли нормально попрощаться, так быстро она исчезла из той ночи.
Следующий день я провел в ожидании вечера, мама восприняла это, как желание скорейшего наступления моего дня рождения, до которого
В этот раз волны были сказочно спокойны, звёзды падали и собирались в хорошо видимые созвездия на воде, как бы добавляя волшебства…
Я играл самые грустные песни, что только знал, самые яркие чувства горели во мне, а искры просто растворялись в воздухе, не находя никого рядом. Так миновало несколько часов. Я понимал, что она не придёт, а судьба не сводит подобные мосты второй раз. Сидеть на этой проклятой веранде никакого желания не было, как и выполнять условия правила одной сигареты. Я ушёл, но не домой, ушёл гулять вдоль берега, а чуть дальше на пути показался огромный кустарник, лишивший меня и этой возможности. Мне пришлось подняться на дорогу, что шла вдоль воды, пройдя несколько метров, я заметил небольшую протоптанную тропинку в кустарник, и ничего мне собственно не оставалось делать, кроме, как попробовать пойти по ней.
Совсем небольшой, около полутора метров в ширину мостик, уходил от берега метров на десять, на его конце была пришвартована небольшая лодочка, а на маленьком кусочке земли, где мостик начинался, расположилась уютная небольшая скамеечка, а по краям густой высокий кустарник. Именно там я выкурил свою четвёртую, выбившуюся из графика, сигарету, и выловил чувство умиротворения. Ценность вдохновения, ценность уловить его, вот для чего я так ждал того вечера, истинная любовь к искусству вела меня в ту ночь, именно это и было по-настоящему дорогим чувством и абсолютным знаком любви. Именно в таких чувствах я вернулся домой.
Обычно мне снятся довольно красочные и яркие сны, а утром я лежу и пытаюсь понять, что же это вообще такое моё подсознание сегодня ночью вытворяло. Следующее утро началось совершенно другими действиями. По классическому расписанию утренних подъёмов в моей семье, первый на мягкое солнце и купание я благополучно просыпал. Собственно, так я поступил и в этот раз, но сладкий утренний и чем-то особенный сон был прерван звонком моей мамы…
– Слушай тут эта девочка, про которую ты мне рассказывал сегодня утром – Сказала она. У счастливых людей ночь наступает, когда, рабочие проснуться – Подумал я мельком.
– Она тут со сво… – Продолжала говорить она, когда я уже натягивал плавки. Телефон, запутанный между подушкой и одеялом так бы и шуршал маминым голосом, если бы она не увидела меня на пляже бегущим в воду.
Ив я заметил ещё издалека, благо наш дом стоял на второй береговой линии, или на третьей, если считать тот дом на самом берегу, с причалом для моей музыки. Она медленно и, если так можно выразиться, аккуратно плавала недалеко от пляжа. Я постарался подплыть без брызг, потому что знаю, как девочки не любят, купаясь медленно и без брызг, мочить волосы, а если их окатывать брызгами волосы, конечно, не станут мокрыми, но всё равно, что-то плохое с ними случится, хотя я никогда не знал, что именно. Вроде бы без брызг получилось, и ещё до того, как поздороваться я услышал:
– Привет! Извини, что я вчера не смогла выйти вечером, я обязательно тебе расскажу, что у меня такого было, если ты не обиделся и выйдешь сегодня.
Я не так хорошо знаю английский, и будучи в воде не имел возможность проверить в переводчике, что именно она сказала, поэтому я попытался сказать, что-то подобное:
– Знаешь, ничего страшного! Всё в порядке, давай может, сегодня вечером встретимся?
Естественно с неловкой улыбкой на лице, она согласилась, и мы поплыли в разные стороны, я в сторону морских глубин, она же ближе к камушкам пляжа, стук которых я услышу сегодня вечером перед нашей встречей…
По пути домой из нашего очередного дневного познавательного путешествия, я сообщил, что иду вечером на свидание, и, если мы прибавим газа, чтобы я успел приготовиться, было бы замечательно. Посмеявшись над тем, что со свиданиями у меня тут не очень вяжется, газу всё же подбавили. Иначе и быть не могло, но впервые за всё время пребывания в отпуске, мы попали в пробку.
По какой-то причине, не известной ни мне, ни кому-либо другому, приехав домой, душу я предпочёл море. Я решил добежать в одних плавках искупаться, вернуться и уже после приготовить себя к свиданию. Тот факт, что я и так опаздываю, моими мозговыми извилинами был опущен. Выбегая в плавках, с полотенцем на плече и шлёпками на ногах к пляжу, я увидел Иоанну, и она была прекрасна. Подойдя ближе, я понял, что она одета в милейшие босоножки, на ней приталенные джинсы, и прелестная белая блузка, а на лице стрелки у глаз и ямочки от улыбки. А напротив, стою я. Извиняясь и объясняя свою ситуацию, я подошел на край пирса и прыгнул в воду, чтобы скрыть свой стыд.
Ночью в воде светится планктон, я никогда раньше этого не знал, наверное, потому, что с берега его и не видно, а я только, что и делал, сидел на берегу, играя на гитаре. Столько всего скрыто от посторонних глаз, и зачастую это, что-то прекрасное, сокровенное или даже волшебное…
Вернувшись, домой я переоделся в самое приличное, что у меня было в отпуске, схватил гитару, и выбежал к Иоанне. Она ждала, и даже немного ещё смеялась от произошедшего за последние пятнадцать минут. Чувство стыда сменилось на неловкость, а после мы и вовсе отсмеявшись за всё, что произошло, забыли об этом. Нам было интересно узнать друг друга, о мирах, в которых мы живем, как там, чем мы похожи и в чём различаемся, как снежинки, а ещё мне было очень интересно, куда же она пропадала вчера. С этого мы и начали, утирая слёзы смеха:
– Ну ты хотя бы так пришёл, я вчера просто не нашла бы что надеть… Просто уже завтра мы уезжаем, и моя одежда была погружена в чемоданы, и лежала в машине, а то в чём я сейчас мама решила постирать, пока я была в душе. Я бы сходила до машины и взяла чемодан с другой одеждой, но отец отправился к другу на последний вечер перед отъездом. И когда я поняла, что мне действительно не в чем к тебе выйти, я даже немного поплакала, решив, что обижу тебя… – Поведала она мне, и блеск отсмеявшихся глаз словно бы поменялся, на совершенно иной. Я понимаю, что слезы те же самые, а вот взгляд куда более тонкая система и малейшего изменения достаточно, чтобы прочитать в них совсем иное настроение.
Конец ознакомительного фрагмента.