Эквиполь инженера Шилина
Шрифт:
Но за нею, за сеньорой Гомес, белорусский КГБ никаких грешков не нашёл. Она в самом деле поддерживала отдельных изобретателей и даже научные институты: помогала оформлять патенты, добывала научную литературу и необходимую технику, которую без неё вряд ли бы удалось приобрести. И ничего не требовала взамен. Весь штат составляли местные уроженцы, и по их сообщениям, никакой политической пропаганды в офисе не велось. Наоборот: она однажды устроила выволочку менеджеру, который подписал один из подшефных институтов не только на два английских и одно американское научное издание, но и, по просьбе директора,
Разведка, проведённая в Испании и других странах, тоже не выявила на неё никакого компромата. Ни в одном западном спецведомстве такой сеньоры не обнаружилось, а из гражданских никто не мог сказать про неё худого слова. Впрочем, про неё вообще мало кто мог сказать хоть слово: у Камиллы Гомес будто бы не было биографии! Это как раз и настораживало, и КГБ Белоруссии продолжал за ней приглядывать, занося в базу данных всякие мелочи. Вроде таких: испанка понимала русский язык и не скрывала этого, а её муж Айвен (что, между прочим, значит просто Иван), дважды приезжавший погостить, – говорил только по-испански, скрывая, что понимает русскую речь. Но прокололся в такси, «подставленном» ему в аэропорту: отсчитал сумму, названную по-русски.
Ох, и странную же парочку представляли собой Камилла и Айвен!.. Но поскольку они не делали ничего во вред государственной безопасности, постольку их никто и не трогал.
Конечно, если бы чекисты дали себе труд поискать донну Камиллу не среди живых, а среди погибших, и проверили бы не досье сотрудников западных спецслужб, а файлы на тех, с кем эти спецслужбы ведут войну – то смогли бы обнаружить немало интересного!
Они узнали бы, что оная сеньора не только никакая не меценатка, но даже не Гомес, и совсем не испанка. Родилась она в Латинской Америке, сменила немало имён, и входила в руководство наиболее радикальных «левых» партий нескольких стран, возглавляя террористические отряды. И… была уничтожена взрывом реактивного снаряда, да так капитально, что даже её останков на целый труп не насобирали на площади в целый квадратный километр.
Короче, большие открытия ожидали белорусское КГБ, если бы разведчики поглубже копнули прошлое «испанской меценатки».
Но они этого не сделали.
2.
В Москве много разных районов: «спальные» и «зелёные»; «промзоны» и «деловые центры»; улочки злачные, переполненные казино и пивными, и переулочки мрачные… Имеется и «складская зона» столицы. Базы, гаражи, ангары, оптовая торговля, кустарный ремонт чего угодно, транспортные фирмы «куда изволите», артели грузчиков… Целый мир, о котором мало чего знают москвичи и гости столицы.
Сюда – в загадочный лабиринт серых стен и ржавых дверей, к складам недалече от угла улицы Рябиновой и Товарного проезда, приехал Боб Шилин. Здесь находилась фирма Муршуда Газиева.
Как всегда, в голове изобретателя помимо его прямого внимания крутились мысли на самые разные темы. А Боб лишь время от времени выхватывал то одну, то другую, вникал: на какой там стадии решение? – и опять уходил в тот слой сознания, который анализировал произошедший неделей раньше разговор с Настёной. Она опять звонила, и опять несла свою всегдашнюю ахинею. Бесила его эта ситуация.
«Надо было ей сказать, – придумывал он, – что хотя квартира приобретена в браке, но деньги на её покупку были получены до брака. Я тот аванс получил за месяц до похода с нею в ЗАГС. Так что никакой она квартиры не получит. У неё и так много чего есть, о чём я даже не знаю, и о чём она ни на каком суде по разделу имущества не скажет. А эти американцы идиоты. Если бы не кинули меня, я бы им передал технологию изготовления пластика со свойствами титана, только легче. А какого чёрта я не использовал его, когда делал свои шарики? А такого чёрта, что не на что приобрести редкоземельные… С другой стороны, я с того аванса налогов государству не платил, и если сейчас на суде признаться, то возьмут меня за хобот, и всё равно квартиру отнимут…»
Вот почему – из-за отвлечения внимания на обдумывание всякой чепухи – не заметил Боб, что улица непривычно пустынна. Как повымело всех. Не слышно гортанных выкриков потных грузчиков и весёлого матерка водителей, не видно складских начальников в их вечно мятых брюках…
На двери Муршудовой фирмы не было ни звонка, ни глазка, зато кривая скоба, заменявшая дверную ручку, держалась только на верхнем шурупе. Боб взялся за эту скобу и постучал в обитую железом дверь нижним её концом. Дверь тут же распахнулась, он сделал шаг вперёд, а сделать второй шаг ему уже помогли два дюжих м'oлодца: подхватили с двух сторон, завернули умелые ручки за спину, обшмонали, заглянув даже в пустую холщовую сумку, а потом едва не пинком отправили дальше, в собственно офис.
Пролетая в полугоризонтальном положении над порогом, Боб успел подумать: «Ну, Муршуд обалдел совсем, боится меня, что ли…» Но тут его подхватили м'oлодцы ещё здоровее – в камуфляже! – удивился Боб, – развернули, подняли за локти и крепко всадили задом в стул, стоявший посреди комнаты. И он прямо перед собой увидел гладкую, толстую и смуглую, но в то же время очень бледную рожу компаньона: тот сидел за столом, а с двух сторон его подпирали двое плечистых с автоматами.
При виде Боба бледность покинула лицо Муршуда, глазки его загорелись, а губы, похоже, сами собою растянулись в улыбке.
– Вот он! – закричал он. – Он здэсь началнык! Я гаварил, он прыдёт, и он прышёл, да? Меня отпустите, его берите! Я вообще нэ мэстный! Он тут живёт, я тут нэ живу!
В секунду все лишние мысли из головы Боба сбежали, и он принялся обдумывать самую главную: как отсюда уйти.
Сбоку выдвинулся молодой мужчина с хищным из-за шрама, пересекающего левую бровь и нос, профилем. Он наклонился, всмотрелся в лицо Боба, потом перевёл взгляд на Муршуда и с недоверием спросил:
– Этот?
– Он, он, гражданын слэдоватэл, мамой клянусь.
Следователь посмотрел на обвислый пиджак инженера, на пыльные разношенные сандалеты, на холщовую сумку, нехорошо усмехнулся, опять остро глянул на Муршуда:
– Да ведь ты, скотина, показал на первого вошедшего!
И неожиданно заорал:
– Ты правду будешь говорить, обезьяна?!
– Мамой клянусь! – взвизгнул Муршуд. – Его Боб Шилин зовут, он в касмический институт работает, он всё и прыдумал!
И крикнул, обращаясь к Бобу:
– Космонавт! За всё ответишь!
Двое, что подпирали его с боков, засмеялись.