Экзамен-2
Шрифт:
Хаш до сих пор не было. Это было странно. Хотя, может быть, во время следствия родственники не допускаются? А то, что сейчас шло следствие — я не сомневался. Смаарр тоже тогда интересовался, как я могу принимать решения, не узнав о причинах. Удивительно только, что допрашивали почему-то Сисишеп, хотя я сидел рядом.
— Что он сказал?
— Он приказал мне открыться и осмотрел меня.
— Дальше?
— Потом мой хозяин приказал ему оставить меня в покое.
— Дальше, дальше!
— А дальше они…
— Как именно?
— Он… называл хозяина всякими словами. Я не помню точно. Но нехорошими. А хозяин стоял и ждал.
— Чего?
— Не знаю. Он просто стоял и ничего не делал. А потом велел мне уходить.
— Куда?
— Туда, где наши вещи. Я повернулась и пошла.
— И что было дальше?
— Я не видела. Только услышала звук… Не знаю, как будто удар сильный. Повернулась — а он уже упал.
— Он первый нанёс оскорбления?
— Нет.
— Твой хозяин начал?
— Нет. Мой хозяин вообще молчал. Так что он не был первым или вторым. Он его совсем не оскорблял.
Я подумал и решил, что позы, отношение и тон, действительно, оскорблениями не являются. Но когда же спросят меня хоть о чём-то?
Оказалось, что ждут саму королеву. Она вошла не в той вызывающе открытой накидке, а в обычном розовом лааре с фиолетовыми цветами по всему полю. Пожалуй… Красиво!
— Оставьте нас.
— Государыня, я задаю вопросы по делу…
— Вот и не надо этого делать. Вопросы буду ему задавать я. Надеюсь, моего уровня хватит, чтобы услышать верные ответы.
— Как скажете. Но тогда зачем мне уходить?
— Чтобы ты не слышал вопросы.
Жрец волнообразно махнул хвостом и вышел. А я задумчиво проводил его взглядом.
— О чём ты задумался? — спросила королева по-английски.
— Я не понял движение его хвоста, — ответил я на Высоком. — А обычно я их понимаю.
— Это просто жест… уважения, согласия… Подчинения… Неважно. Зачем ты его убил?
— Это получилось случайно, мэм.
— Почему ты на это решился?
— Я не знаю, мэм.
— Что ты чувствовал в этот момент?
— Ничего.
— Точнее. Смотри сюда! — она указала на бронзовую морду. — Не отрывай взгляда и рассказывай как будто ему. Итак, что ты чувствовал?
— Я не чувствовал ничего. — бронзовая морда не оказала на меня никакого магического эффекта. — Вообще ничего. Вот это, пожалуй, удивительно.
— Было ли внутри тихо?
Я кивнул, не отрывая взгляда. Пожалуй, это очень точное определение. Внутри меня было тихо.
— Он пытался тебя разозлить?
— Да.
— Зачем?
— Видимо, ему нужно было убить меня. При всех. Так, чтобы я напал на него.
— Почему же ты не нападал?
— Не хотел.
— А если бы хотел — напал бы?
— Я не знаю, мэм. Наверное, всё-таки — нет.
— Почему?
— Это сложно объяснить. Я… Я не считаю, что подобные вопросы решаются… силовыми способами.
— Поэтому ты пощадил Рамарупара?
— Да, наверное. Мне просто в голову не пришло, что его можно убить. Мы, люди, не решаем проблемы подобным способом.
— Мне говорили обратное.
— Я хотел сказать, мы — простые граждане. Есть те, кто считают право силы приоритетным. Но далеко не все.
— А разве это не так?
— Конечно, так. Но сила — она разная. Кто-то может быть силён мышцами, а кто-то и без всяких мышц может победить. Некоторые умеют это сделать одним взглядом. Вот я сегодня — я был слаб. Но у меня было сильное оружие. И я оказался сильнее.
— Побереги себя.
Я оглянулся. Когда она ушла? Я даже не заметил, не услышал. Зато вошёл тот самый жрец.
— Что ты тут восседаешь? Думаешь, сюда поесть принесут?
Надо же, Сисишеп тоже ушла! Да что ж такое со мной происходит?
— Выходи, выходи! — жрец недовольно подёргал усами и подтолкнул меня к двери.
Я вышел. Интересно, что же сделала со мной королева?
Сисишеп встретила меня с восторгом. То есть, облизала всего, обтёрлась об меня… Выражение такого щенячьего восторга от неё было очень приятным. Но... Но если бы так себя вела Хашеп — фиг бы я влюбился в неё. Нет, такое животное проявление чувств допустимо между хаарши… Вот пусть они так и общаются. Со мной Хашеп ведёт себя как человек. И я люблю в ней всё человеческое. А Сисишеп я за человека не считаю. Поэтому взял хозяйской рукой за шкирку и встряхнул сильно.
Усы встрепенулись, пасть приоткрылась, уши боязливо прижались… Посмотрела снизу, виновато-виновато… И вдруг… И вдруг растянула пасть, хвост задрался, уши выпрямились…
— Да, хозяин! Ты так давно не наказывал свою рабыню!
Удивительно, при обращении друг к другу хаарши не используют множественную форму «вы». Но уважительное обращение раба к хозяину — встречается. Сисишеп использовала обыденное обращение равного к равному. Чудеса языка: сказано одно, подразумевается другое, а оба понимают третье…
— Как тебя наказать?
— Ты сказал, что у меня красивый хвост.
— Да, он мне нравится…
— Х… Хочешь?
И сглотнула.
Я оглядел рабыню. Хвост прижат к ноге, усы беспокойно шевелятся, в глазах — щенячья преданность.
— Раздевайся.
Она с готовностью сбросила с себя пояс.
— А ножик есть?
Сисишеп бросилась к нашим сумкам и, покопавшись, извлекла что-то режущее. С поклоном поднесла мне. А ручки-то — дрожат! Но сама преклонила колено, держит орудие пытки на вытянутых руках… С трудом. И пытается хвост удержать. А тот хлещет, то туда, то сюда.