Экзамен-2
Шрифт:
У меня всё полыхнуло внутри. Вот это женщина! Вот это разум! Вот это… силища!
— Я принимаю своё наказание и клянусь заботиться о матери его детей и о них самих без злобы и обиды.
— Повтори! — хаал снова поднял свой диск. А я повторил. Говорить правду легко и приятно. Лёгкое чувство вины быстро заглохло, когда Хашеп встала со своего места и направилась ко мне. Как она на меня смотрела! Я был готов умереть от счастья от одного этого взгляда! Такое в нём было восхищение и спокойная радость!
Она обнюхала меня, и я с удовольствием подставился. Сделать
— Засвидетельствовано, — сказал Смаарр, и круг распался. Жрецы разошлись, никак не выказывая отношения к произошедшему.
Но только я потянулся к сброшенной одежде — как мне поднесли лаар. Я расправил сложенную ткань, осмотрел… И отдал Хашеп.
— Одень меня!
Не знаю, входило ли это раньше в традиции хаарши, но я получал статус из рук жены. Символично.
Утро получилось очень суматошным. Начнём с того, что вчера первая брачная ночь не получилась. Я, наверное, не очень и надеялся, но всё равно…
— Коля, у меня теперь будет опять период очищения.
— Опять?
— На этот раз — от него.
— А детям это не повредит?
— Глупый, конечно, нет!
— Хаш, скажи… А тебе его совсем не жалко?
— Я не хочу об этом думать. Иначе всем будет плохо. А тебе его жалко?
— Почему выбрали именно его? Он будет отцом наших детей, и я хотел бы знать, чего от них ожидать.
— Да, я понимаю. Конечно, хотелось бы, чтобы дети были от кого-нибудь сильного, смелого, умного… Но он бы не отдал меня тебе. Поэтому пришлось вот так хитро изворачиваться, чтобы и нам досталось, и не развалить нашу хрупкую семью. Мама, кстати, была против. Поэтому ей сказали уже по факту случившегося.
— А отец?
— А папа за любой кипиш, кроме голодовки. Это же совершенно новое знание! Как вырастут дети хаарши в человеческой семье? Никто не знает. Я узнаю первой!
— А мне сказал, что он мой враг.
— Коля, то, что говорит жрец вслух — может иметь десять значений. А смысл может оказаться вовсе не в словах. Я не возьмусь толковать его слова.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ой, как я могу себя чувствовать? Нормально. Если ты про самочувствие. Срок ещё ничтожный. Там ещё вообще чувствовать нечего! А так — устала. Устала лгать, притворяться, выверять каждое движение. Ничего сейчас не хочется. Но это пройдёт. Вот подождём недельку…
— Недельку?!
— Ой, да ладно тебе! — жена лизнула меня в нос. — Если что — у тебя есть Сисишеп.
— Да, но я-то хочу не её, а тебя! — Я сморщился.
— Я понимаю, Коля. Но у нас теперь впереди целая жизнь! Ещё успеешь.
— Сисишеп! — позвал я. — Моя жена не хочет со мной спариваться. А я не хочу с тобой. Будешь за это наказана!
— Да, хозяин! — рабыня с готовностью приняла позу покорности и вытерпела пять шлепков. — Благодарю, хозяин!
Хашеп с изумлением смотрела на нас.
— Это теперь так и будет? Виновата я, а наказывать будешь её?
— И наоборот. И будет в нашей странной семье мир и любовь.
— Коля! Я в восхищении! Вот это способ! Да, надо будет попробовать. А теперь ложись, я к тебе хотя бы прижмусь. Завтра рано вставать!
Вот же ж хитрюга! Она не сказала, зачем нам рано вставать! Я до сих пор поражаюсь, как она так всё рассчитала? Или ничего не рассчитывала, как получилось, так и получилось?
Утром мы одели белые лаары, повязали косынки (с хаарши я, кажется, научусь любую одежду носить), установили в обеденном зале плитки, рабы натаскали полные миски всяких начинок… Натуральное молоко привозить не стали, но вместо него с Земли через портал по приказу королевы привезли несколько упаковок сухого молока и банок сметаны. Для блинов, в общем-то, без разницы. А вот мука, яйца, соль и подсластитель были местными. Так что рецепт был уникальным.
И к приходу первых придворных я волновался так, что руки дрожали! Удивлённые взгляды, приветствия, заинтересованные принюхивания… А вот и королева в окружении охраны.
И понеслась. Мы с Хашеп в четыре руки жарили блины и передавали на столы. А гости по примеру королевы сворачивали блины с начинкой и окунали в сметану, мёд и какие-то свои соусы. Начинок было штук двадцать, но я не успевал следить за своими плитками, не то что за процессом поедания. Очень скоро выработался какой-то ритм: шлёп тесто, раскатать, вторая плитка, раскатать, третья… Десять секунд, перевернуть, вторая плитка, третья… И — на тарелку!
Никогда полтора часа завтрака не казались мне такими короткими! Я не успевал даже прислушиваться к разговорам, хорошо, Хашеп отвечала за нас обоих! Но вот тесто в четвёртой бочке кончилось, и я оторвался от готовки, погасив плитки.
Все сидящие за столом дружно встали. Включая королеву. Которая ударила по столу когтями… И тут все дружно забарабанили, столовые приборы и пустые миски подпрыгивали, а я стоял и не мог понять, что происходит.
Потом всё закончилось, а Хашеп повисла у меня на шее.
— Что это было? — я глядел на расходящихся хаарши.
— Наша цивилизация основана на еде, — ответила Хашеп по-русски.
— В смысле?
— В самом прямом! Ваша цивилизация основана на речи. Когда-то ваши предки учились говорить, и научились. Это помогло им выжить. А наши предки учились есть. Ведь у нас дети тоже долго растут и учатся, большой мозг требует длительного развития. Но молока у нас нет. И когда-то давно мы из хищников превратились в хаарши. Потому что учились есть и то, и другое. Постепенно это стало не просто способом питания, а способом жизни. Хаарши всю жизнь изучают искусство еды, поэтому у нас обязательны совместные застолья и на обеды тратится столько драгоценного времени. У нас даже язык во многом связан с едой, ты заметил уже. И вот пришёл ты и принёс нам новую еду. Такую, какой не бывало ещё раньше. Ты сделал нам просто шикарный подарок! Тебя очень благодарили.