Экзамен на зрелость
Шрифт:
Очередной залп. Гранаты разорвались, выпустив облака дыма и вздыбив фонтаны черной земли. Ничего так получилось. Удачно. Два снаряда ударили точно в скопление янычар, нанеся значительные потери. Два упали с легким недолетом. Впрочем, это не помешало им несколько проредить первые ряды. Один залп и в наступающей стене турок едва не образовалась брешь.
Там конечно же оставались на ногах еще воины, вот только было их не так чтобы и много. Впрочем, рана очень быстро затягивалась, смещающимися и заполняющими пустоту янычарами. Очень может быть, что они уступают европейцам в выучке и не так красиво держат ряды, но высокого боевого духа им не занимать, а потому они продолжают неумолимо идти вперед.
Батарея успела сделать шесть залпов, картечной гранатой, когда стрелять из-за строя своей пехоты уже не было никакой возможности. Противник вошел в мертвую зону и вот-вот приблизится вплотную, и станет досягаем для ружейного огня.
Все батареи сосредоточили огнь на турецких пушках. Русские полковые командиры все время пытались маневрировать, то отводя людей назад, то немного подавая вперед. Это в некоторой степени позволяло сбивать прицел туркам и избегать серьезных потерь от артиллерийского обстрела. Но все же потери имели место, с этим ничего не поделаешь.
Поэтому, командование решило несколько урезонить пыл, турецких пушкарей. И надо заметить, при наличии нового боеприпаса и усовершенствованных прицелов, у них были для этого весьма хорошие шансы. Даже при отсутствии прямых попаданий в орудия, гранаты рвались довольно близко от их позиций. Остальное доделывали разлетающиеся во все стороны осколки и картечины.
Очень скоро, огонь турецких пушек начал ослабевать. Что не было удивительным, учитывая то, что позиции не были подготовлены, а личный состав не имел абсолютно никакой защиты. Обычно место предстоящего боя готовили, батареи прикрывали хотя бы корзинами с насыпанной в них землей или двойными плетнями, между которыми так же засыпалась земля. В этот раз, ни о какой подготовке не было и речи.
Турки то же попытались обстреливать русскую артиллерию, но у них это плохо получалось. Мало того, что они уступали в точности огня, так еще и сами русские никак не желали оставаться на одном месте, скакали как блоха на сковородке.
— Передки на батарею-у! Приготовить орудие по походному! Шевелись братцы! — Турки пристрелялись, а потому лучше убраться в сторонку.
Пригожин нервно сглотнув поискал взглядом майора Пруткова. Как тот отнесется к подобному маневру, когда противник вот-вот выйдет на дистанцию ружейной стрельбы? Вот он бросил взгляд на суетящихся артиллеристов. Нашел Пригожина и убедившись, что тот смотрит в его сторону, подал знак, чтобы тот поворачивался побыстрее.
Ага. Это он мигом. Парни столько слили пота на многочисленных тренировках, что за ними не заржавеет. Вот сейчас подцепят лафеты к передкам и… А куда двинуть-то? Оно конечно можно и просто сменить позицию, но с другой стороны янычары уже на подходе.
Конница сейчас рубится и не понять с каким результатом. Там только пыль стоит столбом, раздаются крики, пистолетная пальба. Вроде у русских двойное превосходство в численности, но что-то оно не больно-то сказывается. И где в таком случае запропастились казачки? На кого там рассчитывал его превосходительство, когда погнал молодого поручика с его предложением?
Нет, с конницей уже поздно и ничего сделать не получится. Теперь решающее слово должна будет сказать пехота. Если к примеру суметь прорвать ряды атакующих, то у русских откроются довольно хорошие перспективы…
— Евсей, ты глянь, чего этот блаженный вытворяет, — прошептал сосед справа.
Громко говорить запрещено причем плевать, перед боем или когда уже во всю режешься с ворогом. Дерись молча. Хочешь костерить по матери, пожалуйста, только делай это сквозь зубы и шепотом, чтобы не мешать иным услышать команды командиров. Да и самому, будет совсем не лишним прислушиваться, к приказам.
Помнится, Александр Данилович, при ком Евсей и начинал службу, за лишние разговоры в бою, мог и живота лишить. Да что мог, и лишал, без жалости. Потому как войско, даже сошедшись с врагом грудь в грудь, должно быть управляемым. А тут все орут, галдят, себя не слышат, куда уж расслышать командира. Вот Петр Первый и издал указ, запрещающий всяческие разговоры даже в бою. Меньшиков же, его в этом сразу поддержал.
Евсей не без удивления сопроводил взглядом батарею полка выкатившуюся перед позициями пехоты. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. Это что же такое удумал молоденький поручик. Евсей помнил его и по зимним учениям и по походу. Иные могут сказать, что у паренька шило в известном месте от чего, и нет покоя его подчиненным. Но Громов с ними не согласится.
Пусть Евсей далек от пушек, но его опыта вполне достаточно, чтобы увидеть, насколько лучше стали обращаться со своими пушками артиллеристы. А потом, в прежние времена хорошо как имелся один, на несколько пушек, способный точно стрелять. Да и все, что ему приходилось до этого слышать о Пригожине, говорило только в его пользу, а так же о том, что он мог удивлять.
Вот похоже и сейчас он будет удивлять. Отбежав от рядов пехоты примерно шагов на семьдесят, орудия сноровисто отцепили от передков. Десяток секунд, и над полем разносится рокочущий гром, столь свойственный для стрельбы картечью.
От орудий до турок примерно шагов четыреста, а потому картечь находит свою цель. Янычар не выкашивает сотнями, но потери все же имеются. Каждым выстрелом, пушки достают нескольких наступающих. И чем ближе будут приближаться атакующие, тем большие потери будут нести.
Х-ха! А он что говорил! Этот Пригожин тот еще затейник. Такому дай волю, так он еще и не такое измыслит. Задумка его была весьма оригинальной. Выдвинувшись вперед, а не встав в линию пехоты, он несколько приблизился к противнику. После каждого выстрела, орудия, как им и положено, откатываются назад. Перед выстрелом, артиллеристы непременно накатывают его на прежнее место.
Пригожин же, не стал поступать как того требовали наставления. Орудие стреляло, и откатывалось назад. Заряжающий выхватывал из передка, он же зарядный ящик, необходимый заряд. После этого, коноводы отводили коней с передком на десяток шагов, до следующего выстрела.
Вот так, после пятого залпа, орудия оказались в промежутках драгунских рот. Еще один залп, и орудия оказались за их спиной. Впрочем, никаких сомнений, в том что больше орудия не станут откатываться. Сейчас их перезарядят, накатят в первые ряды и сделают очередной выстрел.