Экзамены для феи
Шрифт:
День прошел зря: позанималась плохо, ничего толком не повторила. От силы десяток листов прочитала, а остальное время или спорила с белобрысым или слушала его сказки о прорыве.
Эх, не сдам я эти проклятые экзамены. Завалю, и винить кроме себя некого.
В комнате меня ждал сюрприз.
Хесса лежала на животе, на кровати, и высунув от усердия язык красила ногти Пятке, обвязанной розовой ленточкой, с бантиком посередине.
— Все, гордый зверь сдался? — поинтересовалась, усаживаясь на свою кровать,
— Я же говорила, просто время нужно, чтобы она привыкла, освоилась.
— Что ты с ней делаешь?
— Не видишь, что ли? Красоту навожу! — она чуть отстранилась, придирчиво осматривая результаты своих стараний, — я ее отмыла, ногти подстригла. Теперь крашу.
Необычайно тихая Пятка замерла, не шевелилась, не прыгала, не щелкала.
— Что-то она у тебя пришибленая какая? — с подозрением покосилась на нашего комнатного питомца.
— Лак боится смазать. — пояснила довольная ведьмочка, — Модница! Да, Пяточка?
Та аккуратно пошевелила мизинчиком.
— Может это вообще не она, а он, — предположила я.
— Да ты что? Смотри какая хорошенькая, изящная, маленькая. Девочка!
«Девочка» стояла на кровати и почти сияла от удовольствия, едва пошевеливая пальчиками.
— Как в библиотеке? Хвосты подтянула?
— Плохо там сегодня, — вспомнила белобрысого гада и нахмурилась, — шумно, мух назойливых много. Здесь позанимаюсь.
— Обед во всю идет. Пойдем?
— У меня режим строгой экономии. Сдам экзамены — пойду в пекарню Ла Брей, куплю вишневого пунша и большой кусок пирога. Отпраздную.
— И ради этого будешь ходить голодной?
— Я уже привыкла есть два раза в день. Переживу. Сама-то пойдешь?
— Шутишь? Да меня после вчерашнего до сих пор мутит. Завтрак с трудом удержала.
— Кто-то слишком хорошо погулял? — язвительно спросила у подруги.
— Кто завидует? — ответила она в тон мне.
Посмотрели друг на друга и рассмеялись. Как же здорово, когда есть с кем поговорить, по-доброму поворчать, поприкалываться друг над другом.
Взяла в руки книгу, прихваченную из библиотеки, устроилась поудобнее на кровати и начала читать, стараясь не отвлекаться на ласковое ворчание Хессы, воркующей над Пяткой.
Без огненного мага дело пошло веселее, я смогла сконцентрироваться на тексте, и не вздрагивала каждую секунду, чувствуя на себе посторонний взгляд.
И все же, почему он сидел со мной? Что за странное желание быть рядом? Какой-то должен быть в этом потаенный смысл. Я уверена.
Вскоре я замерзла, поэтому натянула повыше одеяло, легла на бочок, положив книгу перед собой. Щеку подперла рукой и продолжила читать, сладко позевывая.
— Вита! — раздался дикий вопль подруги.
Я испуганно подскочила на кровати, пытаясь понять, что к чему. Проклятье! Заснула все-таки!
— Смотри! — подруга пальцем указывала на стол и от изумления не могла закрыть рот.
Я обернулась и обнаружила поднос,
— Это нам? — шепотом спросила она, словно боясь спугнуть неожиданную добычу.
— А кому еще? Подарок от Саида.
Сон как рукой смело. Я скатилась с кровати и побежала к столу. Сунула нас в одну кастрюльку — густой наваристый суп, с крупными кусками мяса и сметаной. Во второй кастюльке картошечка, заправленная душистым маслом из трав, а на блюде под крышкой большой, аппетитный кусок запечённого мяса, которое обычно только избранным доставалось. А еще графин с прохладным лимонадом и плетеная корзиночка с румяными ломтями хлеба.
Живот радостно заурчал «ура, сейчас пожрем!», а Хесса, которая до этого совершенно не хотела есть, подалась вперед, принюхалась и через миг, оказалась рядом со мной, жадно облизываясь.
Мы наложили полные тарелки супа, и сосредоточенно стуча ложками, принялись за еду. Было так вкусно, что не хотелось тратить время на слова. Мы просто ели, щурясь от удовольствия и радостно поглядывая друг на друга.
— Вкушнота, — прошамкала Хесса, отпиливая себе большой кусок сочного мяса.
— Угу, — только промычала я, потому что рот набит был.
Это был самый замечательный обед за все время пребывания в академии, и в этот миг я себя чувствовала себя непередаваемо счастливой.
И как обычно, в такие моменты непременно что-то случается, чтобы вернуть с небес на землю.
Когда мы перешли к лимонаду, запивая сытную трапезу, раздался грозный стук в дверь.
Так стучать мог только один человек. Наша коменданша. Леди Ровена. Впрочем, от леди там мало что было — суровая коренастая женщина преклонного возраста, с каркающим голосом, как у старой вороны, единственной прекрасной густой бровью, плавно перетекающей с одного глаза на другой. Она походила на гнома с Северных Рудников, а особо злые языки поговаривали, что даже состояла с ними в дальнем родстве.
Мы испуганно вскочили из-за стола и заметались по комнате, пытаясь спрятать следы преступления. В академии существовало строгое правило — никакой еды в комнатах. Тех, у кого находили съестное, ждало наказание — десять штрафных баллов и недельная работа в отряде, по выведению вредителей.
— Открывайте! Я слышу, что вы там, — прокаркала Ровена, а мы засуетились еще больше. Стараясь не звенеть посудой, я отнесла поднос в шкаф, а Хесса тем временем, стирала со стола крошки, удаляла все последствия праздника обжорства.
У Ровены были ключи от всех комнат, поэтому она не дождалась, пока мы ей откроем — сама отперла дверь и бесцеремонно шагнула внутрь.
Мы с подругой замерли, как два истукана, глупо хлопая глазами и не в силах произнести и слова.
Коменданша повела носом, принюхиваясь, ее глаза хищно сузились.
— Пахнет едой! — вынесла вердикт, смерив нас таким взглядом, что Хесса тихо пискнула, а у меня задрожали колени.
— Нет, нет. Что вы! Вам показалось, — совсем неубедительно пролепетала я.