Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
– У вас есть на примете подходящая кандидатура? – заинтересовался Ричард, который и сам был не прочь посадить на место Кястайлы кого-нибудь более деятельного. И, чего уж там греха таить, более сговорчивого…
– Пока нет. Но текущее положение дел меня не устраивает категорически. Подумать только – убийцы врываются ко мне в опочивальню! Когда такое было?!
– Десять лет назад, – напомнил рыцарь.
– Но тогда мы их ждали!
– Тоже верно, – пожал плечами Ричард и распахнул дверь. – Нам пора.
– Ничего страшного, подождут, –
– Кястайла обещал разобраться.
– Вот и посмотрим, как он с этим справится! – решила повременить с отставкой начальника тайной жандармерии герцогиня. – И пусть проверит, нет ли связи между слухами и сегодняшним покушением. Могулис не мог действовать сам по себе. Надо выяснить, кто его подбил на эту авантюру.
– Стильг? – предположил капитан.
– Это слишком очевидно, чтобы оказаться правдой, – покачала головой Сола. – Но барон от моей смерти не выигрывал абсолютно ничего!
– Вот это мне и не нравится, – вздохнул Белый рыцарь и нахмурился. – Я даже словами передать не могу, насколько мне это не нравится…
В свои апартаменты Ричард вернулся уже за полночь. Устало повалился в кресло и вытянул гудевшие от усталости ноги. С минуту посидел, потом нехотя подошел к шкафу и вытащил из него бутылку «Дубрской лозы». Налил в небольшой серебряный стаканчик крепленого красного вина и вновь уселся в кресло.
Вот и опять Сола вытащила его с того света. В который уже раз…
Белый рыцарь вдохнул аромат вина и едва сдержал рвотный позыв. Вино он на дух не переносил, а злосчастную «Дубрскую лозу» так и вовсе люто ненавидел и все же не выпить стаканчик этой гадости сегодня просто не мог. Это помогало ему не забывать, кто он есть. Что он не жалкая марионетка, но сын своего отца.
Ричард в один глоток влил в себя сладкое вино и сморщился, будто вновь, в который уже раз, глотнул яду.
Сын своего отца – да. И никак иначе.
Глава 5
Экзорцист. Чужие отражения
Месяц Святого Огюста Зодчего
Когда все с самого начала идет наперекосяк – особых эмоций это, как правило, уже не вызывает. Чего впустую слова переводить? Делом заниматься надо. Руки в ноги – и пошел. А вот когда тебя подбивают на взлете, тут-то руки и опускаются. И как после такого не дать выход своему гневу?
Вот Джек на протяжении последней четверти часа и крыл почем зря святых, еретиков, собственное начальство и даже мертвого мошенника. Прерывался он лишь перевести дух да хлебнуть бренди. Я уж было вознамерился изъять у него бутылку, но тут рыжий взял себя в руки и отправился давать указания вернувшемуся со стражниками Пьеру.
– Рауля в известность поставить? – спросил он меня, остановившись в дверях. – Или Паре?
– Не стоит пока, – ответил я и принялся изучать правую
– Как знаешь, – пожал плечами Джек и вышел в коридор. – Глядишь, дали бы указание Страже, вдруг чего и наскребет…
Стража – и наскребет?
Нет, сотрудничество со Стражей интересовало меня сейчас меньше всего. Другое дело труп. Чем дольше я на него смотрел, тем больше вопросов появлялось: к примеру, если одни раны нанесли с садистски выверенной точностью, то в основе других лежала ничем не мотивированная жестокость.
Убийц было двое? Или не в этом дело?
Но что самое непонятное – кроме скальпа пропали и куски содранной кожи. Пальцы отрубленные – вот они, все двадцать штук у кровати сложены, уши и нос здесь же валяются, а скальпа с лоскутами кожи нигде нет. И в очаге их точно не спалили, вот ведь какая ерунда!
Странно. Странно и непонятно.
А непонятного в нашем деле быть не должно.
– Как ты только к нему прикасаться можешь? – с отвращением спросил вернувшийся в комнату Джек. – Я как гляну, мне аж дурно становится! И вонь эта еще!
– Я думал, люди твоей профессии к покойникам быстро привыкают.
– Привыкают. Но не до такой же степени! Ты еще длину кишок измерь!
– Надо будет, измерю.
– Святые! – Пратт хлебнул бренди и покачал головой. – А я думал, люди твоей профессии обучены трупы делать, а не копаться в них.
– Да как тебе сказать… – Я поднялся с колен и отошел к открытому окну. – Ты Леона помнишь?
– Это которого в Сарине зарезали? Помню. А что?
– Ему на Лемском поле сухожилие перебили. А мы как раз отступали. Идти Леон не мог, подыхать не хотел. И знаешь, что он сделал?
– Нет.
– Зарылся в кучу трупов, да так и пролежал в ней без малого сутки. А как наши в наступление перешли, вылез.
– Ты зачем мне эти гадости рассказываешь? – не на шутку разозлился Джек. – У меня и так несварение от всего этого будет!
– Это к твоему вопросу о брезгливости, – усмехнулся я и попросил: – Помоги мне его на спину перевернуть.
– С какой стати? – не сдвинулся с места Пратт. – Не трогай ничего, сейчас коронер приедет.
– Коронер как приедет, так и уедет, а нам с тобой это дело расследовать. Помогай давай!
– Зачем?! Ты объясни толком!
– Ладно, смотри, – задумался я, как бы подоступней выразить свои подозрения. – Его пытали?
– Похоже.
– Не похоже, а точно пытали. Это сразу видно. Но что такого мог знать Ловкач?
– Может, он заказчика кинул?
– Якоб рассказал бы обо всем на свете после первого же отрезанного пальца.
– Выходит, либо он не знал правильных ответов, либо очень сильно наступил кому-то на больную мозоль.
– Я тоже так поначалу решил. Тем более скальп пропал. Это же в Пахарте скальпы с мертвых врагов снимают, да?