Эль Флако и Эль Наригон
Шрифт:
Даниэпь Бертони (2006): «Он знал, как устроены наши мозги. Он знал, что сказать каждому в отдельности и всем вместе. Если это называется быть хорошим психологами мотиватором, то Менотти был лучшим из всех».
Box эту черту Менотти — умение внушить игроку его, игрока, собственную «значимость» для команды, «приподнять» футболиста над собой, отмечали все игравшие под его руководством. Лейтмотив: «Он требовал игры, а не работы, умел сочетать железную игровую дисциплину с правом на импровизацию». И им всем, сторонникам комбинационной техничной игры, нравилось знаменитое «меноттиевское»:
Рене Хаусман (2002): «Менотти — тренер, который в меня поверил и взял в сборную. Он для меня был не просто тренером — вторым отцом».
Интересно» что Хаусман после ЧМ-78 публично извинялся перед болельщиками. Он считал, что сыграл на ЧМ плохо и обязан это признать.
Рене Хаусман (2002) «Я не советовался с Флако, но позже он мой одобрил мой шаг, и я понял, что поступил правильно (…) Конечно, было объяснение моей неудачной игре: Писаротти (тренер по физподготовке. — БТ) меня загонял. Он думал, что чем больше мы будем бегать и таскать тяжести, тем лучше сыграем. Со мной, во всяком случае, всё получилось наоборот. Остальные летали, а я, крайний форвард, ходил».
Серхио Батиста, чемпион мира-1986 (2004): «Менотти за пять минут мог втолковать тебе то, что другой тренер не объяснит и за пять дней. Может быть, его единственный недостаток в том, что, убедив игроков, других тренеров, всяких функционеров и начальников, он сам «терял мотивацию», так как некого было больше мотивировать. Поэтому его команды «жили» не более пяти-семи лет, хотя это немалый срок».
Нестор Фабри, финалист ЧМ-1990 (2004): «Общим с Билардо у них было только одно-стремление к победе; шли они к ней каждый своей дорогой. Главная «добродетель» Менотти — ему нужны были думающие игроки, готовые принять на себя ответственность за команду. Он поощрял думающих футболистов: «Когда голова соображает, тогда и ноги все сделают правильно». Билардо же человек властный, дотошный, подробный, требовал играть так, как он сказали никак иначе. При этом надо отдать и ему должное — всю ответственность за результат он брал на себя. Марадона? Ну, Марадона был единственный, кому разрешалось играть по-своему. Даже Вальдано должен был действовать по предписанию, да и Бурручага тоже…»
Разбирая все эти интервью, данные в последние годы, когда всё уже отстоялось, когда игроки повзрослели и многие из них сами стали тренерами, я обратил внимание, что футбол Менотти они в целом xapaктеризовали как «приключения духа, подкрепленные дисциплиной», а футбол Билардо — как «приключения тела, основывавшиеся на дисциплине». Физподготовка — само собой, это не обсуждалось. И большинству из них, даже тем, кто стал чемпионом мира при Билардо, по нраву были приключения духа.
Тут лучше и проще Марадоны, человека, которого Менотти в 1978-м «отцепил» в последний момент, не скажешь.
Диего Марадона (2001): «Лучший тренер, которого я знаю — Сезap Менотти. Он умеет объяснить сложные ввци просто и быстро и никогда не усложняет простые. Учитель от Бога, и он «разрешал» нам играть. Может быть, в тактике Наригон разбирается в десять раз лучше, чем Флако. Может быть. Но он тратил в сто раз больше времени, чтоб донести это до нас и настаивал на неукоснительном выполнении (…) Я никогда на самом деле не обижался на Менотти за то, что он вычеркнул меня в 1978-м-он ведь думал о команде в целом, об игре (…) Билардо строил вокруг меня команду с жестким каркасом. Почувствуйте разницу».
Немного неожиданным было интервью Кемпеса, игрока, казалось бы, «чисто меноттиевского»:
Марио Кемпес (2002): «Вы думаете, что я скажу, что Менотти «лучший в мире на все времена»? Пожалуй, он был посильнее других тренеров, когда тренировал сборную, а в остальном — такой же, как остальные. Тут важно, какой материал тебе в руки попадет, верно. Отличался он скорее поведением, строгой вежливостью, подчеркнутой интеллигентностью: никогда не кричал на игроков, доверял им. Собственное волнение он снимал куревом».
ОТ ТРИУМФА К ПРОВАЛУ
Менотти: «Сколько я выкурил во время финала за 120 минут? Думаю, не меньше Хаппеля. Пачку, по-моему…»
Действительно, 25 июня 1978 года на буэнсс-айреском «Эстадио монументаль» в финале ЧМ-78 встретились команды двух самых заядлых курильщиков мирового футбола — Аргентина Менотти и Голландия Хаппеля (Голландия-78, кстати, единственная сборная в истории мировых чемпионатов, которую вывел в финал тренер-иностранец. Ну так это ж Хаппель!).
Халлеля Менотти уважал за достижения и умение строить команду. Он выделял его из европейских тренеров, но выше все-таки ставил Хеннеса Вайсвайлера, а в восьмидесятые годы Зеппа Пионтека за приверженность к атакующей игре. Но голландцы плюсХаппель — сильнейшее сочетание. Непреодолимым, однако, Флако соперника не считал…
Рубен Гальего (2001): «Онбыл спокоен перед игрой, говорил мало, сказал только, что «мы сделали почти все и остался один маленький шаг, самый важный…»
Даниэль Бертони (2006): «Никакой давиловки и накачки не было. Да и что было говорить. Мы неделю lготовились к игре с голландцами — все было сказано, разобрано и пережевано неоднократно: как действовать без мяча и как с мячом…»
Менотти: «Что я подумал, когда Ренсенбринк на последней минуте попал в штангу? Ничего. Я не успел испугаться. Потом, когда арбитр свистнул окончание основного времени, я понял, на каком волоске всё висело. Обидно было бы проиграть этот матч — мы очень хорошо играли».
Аргентинцы и вправду играли хорошо. Не только в финала, но и на протяжении всего чемпионата. Они стремились показать «идеальный футбол по Менотти» — скоростной и точный. Та сборная превосходила других в скорости, а главное, в коллективной скоростной игре. Лучше и быстрее, чем аргентинцы, переход от обороны к атаке на этом ЧМ не осуществляла ни одна другая команда. В обороне они не уступали итальянцам, в коллективном отборе — голландцам, а рывок и натиск стали их фирменным знаком.
В день финала газета «Кларин» опубликовала колонку «от Менотти»: «У меня есть мечта, и я хочу поделиться ею с вами». Осторожно упоминая о возможной победе и ее последствиях для страны, Менотги писал: «Трудно поверить, но я надеюсь, что, скажем, через месяц мы будем жить в другой стране, объединенной футболом, в такой, как сейчас, только лучше».