Эластичность. Гибкое мышление в эпоху перемен

Млодинов Леонард

Врачи ЭВР настаивали, что неувязка – в его «компульсивном типе личности», а неполадки после операции – следствие исключительно его «трудностей с адаптацией, а значит, поправимы психотерапией». Не получив никакой помощи, ЭВР в конце концов махнул на врачей рукой.

Задним числом понятно, что вся беда с диагностикой ЭВР заключалась в том, что проверки сводились к его способности мыслить аналитически. Эти проверки ничего не выявили, поскольку его знания и навыки логического мышления никак не пострадали. Неполадка оказалась бы более очевидной, если бы врачи взялись проверять эластичное мышление ЭВР – или понаблюдали, как он ест шоколадное печенье, или пнули бы его в голень, или как-нибудь еще присмотрелись к его эмоциям. Штука в том, что, когда некоторое время спустя исследователи добрались до ЭВР и провели над ним контролируемые эксперименты, они обнаружили, что у ЭВР решительно не все в норме.

У ЭВР, как оказалось,

почти на нуле способность чувствовать. Вероятно, найдется уйма людей, которые возразят, что то же можно сказать об их супругах. Но не соприкасаться со своими чувствами и не иметь их совсем – не одно и то же. Если в ответ на ваш вопрос «Как ты себя чувствуешь?» человек пожимает плечами, это, вероятно, не очень красноречиво, а вот вопли, адресованные телевизору во время футбольного матча, говорят много чего: вопящий явно способен на чувства.

Сегодня нам известно о мозге достаточно, чтобы сопоставить физический ущерб, нанесенный ЭВР в ходе хирургического вмешательства, и недоработки его мозга. Для нас в данном случае значимо то, что врачи удалили ЭВР значительную часть лобной доли, именуемую орбитофронтальной корой, а это часть системы вознаграждения в мозге. Без нее ЭВР не мог переживать сознательное удовольствие [56] . В результате никакой мотивации для совершения выбора или формулировки и достижения целей у него не возникало. Это объясняет, почему решения, где, например, поесть, создавали ему трудности: мы совершаем такой выбор, основываясь на своих целях – получить удовольствие от пищи или атмосферы в заведении, – а у ЭВР никаких целей не было.

56

Wilhelm Hofmann, Loran F. Nordgren, сост., The Psychology of Desire (Нью-Йорк: Guilford, 2015), 140.

Обратите внимание на контраст между способностью ЭВР проходить предложенные врачами проверки на интеллект и знания и беспомощностью этого пациента в обстоятельствах житейских выборов. Врачи проверяли его знания и понимание общественных норм, экономики и финансов. В тех проверках критерии принятия решения были определены извне: ЭВР предлагали выбрать правильный ответ. Это требует аналитического мышления, а не эластичного. В быту ЭВР оказывался в ситуациях, где нет правильных ответов, а есть лишь предпочтительные. Разница такая же, как между вопросами «Где Париж?» и «Где бы вы хотели провести отпуск?». Чтобы ответить на второй вопрос, необходимо придумать и сформулировать критерии, определяющие ваш выбор. И вот это – эластичное мышление.

Эволюция наделила нас способностью переживать различные эмоции – удовольствие или страх, например, – чтобы у нас получалось оценивать положительные и отрицательные последствия тех или иных обстоятельств или событий. У ЭВР отсутствие эмоционального воздаяния, какое направляло бы его выбор, парализовало процесс принятия повседневных решений. Более того, без награды даже за само завершение процесса выработки решения у ЭВР не находилось никакой мотивации прекращать анализировать «за» и «против» всевозможных вариантов. Как ни печально, ЭВР не смог продолжать плодотворно трудиться, и его уволили. Далее он совершил несколько неудачных предпринимательских шагов и обанкротился. И наконец его бросила жена; ЭВР вернулся жить к родителям.

Мы мастерски справляемся с новизной и переменами, потому что, когда сталкиваемся с неведомой преградой при достижении своих целей, наша эмоциональная система вознаграждения направляет нас на путь эластичного мышления, подталкивает формулировать альтернативные идеи и изобретать способы, как выбрать из них самую подходящую. Когда эта система не работает, мы не способны выбирать. Мораль истории ЭВР в том, что эмоции, особенно удовольствие, не просто обогащают нашу жизнь – они суть неотъемлемая составляющая нашей способности справляться с внешними трудностями. Возможно, неуловимый секрет успеха искусственного интеллекта – как раз в том, чтобы построить компьютер, решающий задачки потому, что ему это нравится.

Сверхвыбор

История ЭВР – назидание нам всем. Даже если у нас нет органических трудностей с принятием решений, какие были у ЭВР, наше неуемное эластичное мышление выматывает нас постоянной необходимостью принимать решения, и каждое укоренено в нынешней богатой на выбор среде. Исследования показывают, что, сталкиваясь с чрезмерным выбором или с необходимостью принимать чересчур много решений, мы переживаем сверхвыбор, подобный информационной перегрузке, столь распространенной в наш век [57] . И та, и другая перегрузка стимулирует примитивные части мозга, отвечающие за страх в угрожающих жизни обстоятельствах,

и тем самым истощает наши умственные ресурсы, приводит к стрессу и подрывает наше самообладание.

57

Kimberly D. Elsbach, Andrew Hargadon, “Enhancing Creativity Through ‘Mindless’ Work: A Framework of Workday Design”, Organization Science 17 (2006): 470–483.

Уильям Джеймз описал опасность избыточного выбора больше ста лет назад: «Нет существа более жалкого, чем человек… для которого необходимо особое усилие воли в каждом отдельном случае, когда ему надо закурить сигарету, выпить стакан чаю, лечь спать, подняться с постели или приняться за новую часть работы» [58] . Увы, в современном обществе мы вынуждены справляться с беспрецедентным шквалом выбора. Как говорил психолог Бэрри Шуорц из Суортмор-колледжа, даже поход в гастроном может оказаться непосильным [59] . К примеру, в его местном небольшом продуктовом магазине он насчитал 85 разновидностей галет, 285 вариантов печенья, 61 вид лосьона для загара, 150 губных помад, 175 заправок для салата и 20 разных типов крекеров-«рыбок». Да всего за несколько тысяч лет мы эволюционировали из людей, которых совершенно устраивало питаться недожаренным бобром, в личности, ломающие голову над тем, съесть им крекер «Оригинальный чеддер» или «Куэсо Фиеста».

58

William James, The Principles of Psychology, т. 1 (Нью-Йорк: Henry Holt, 1890), 122. [Цит. по: Уильям Джемс, «Принципы психологии» / Пер. под ред. Л. А. Петровской. – Примеч. перев.]

59

Barry Schwartz, The Paradox of Choice: Why More Is Less (Нью-Йорк: Ecco, 2004); Barry Schwartz et al., “Maximizing Versus Satisficing: Happiness Is a Matter of Choice”, Journal of Personality and Social Psychology 83 (2002): 1178.

К счастью, на сверхвыбор есть управа. Можно применять такую стратегию принятия решений: соглашаться с первым же удовлетворительным вариантом и не искать дальше ничего лучшего. Психологи называют первых сатисфайсерами – в противовес максимайзерам, кто вечно пытается выбрать лучшее. Термин «сатисфайсер» происходит от соединения слов satisfy и suffice [60] . Его предложил нобелевский лауреат, экономист Херберт Саймон в 1956 году, чтобы объяснить поведение принимающих решения людей, когда им не хватает данных или мощностей для расчетов, чтобы совершить оптимальный выбор и при этом не пытаться устранить трудности, а, сберегая время и силы, выбрать что-либо невзирая на эти трудности. Предложенное им понятие применимо не только в экономике, но и в психологии.

60

«Удовлетворять» и «быть достаточным» (англ.).

Выбирая видеоклип, телепрограмму или фильм, вы копаетесь в предложениях, изучаете варианты или же быстренько решаете, что бы посмотреть? Когда идете покупать одежду, перебираете ли ее целую вечность и маетесь в поисках вещи, которая вам полюбится? Выбирая бытовой прибор, шерстите ли «Потребительские отчеты» [61] , отклики на «Амазон» и многочисленных других веб-сайтах, собираете ли гору данных, прежде чем совершить покупку? Если да, психологи бы сказали, что вы склонны максимизировать.

61

Consumer Reports (осн. 1936) – ежемесячный журнал американского Общества потребителей.

Мы все хотим выбирать удачно, однако исследования показывают, что исчерпывающий анализ вариантов, как ни парадоксально, к большей удовлетворенности не приводит. Напротив, он ведет к сожалениям и пересмотру решений. А вот если оставить саму мысль, что выбор обязан быть оптимальным, возникает экономия умственной энергии, что, в свою очередь, дает нам чувствовать себя лучше, узнай мы позднее, что лучший выбор все же существует. То, что годится при выборе обуви, новой машины или плана отпуска, может оказаться недостаточным при выборе врача или партнера, с которым надеешься создать пожизненные отношения. Но в большинстве ситуаций те, кто выбирает просто годный вариант и не чувствует потребности искать оптимальный, обычно более довольны своим выбором и в целом ощущают больше радости и меньше стресса.