Эластичность. Гибкое мышление в эпоху перемен
Шрифт:
Постепенно канамитские технологии позволяют людям преобразовать пустыни в плодородные зеленые пажити, нищета и голод искоренены. Некоторым счастливцам удается попасть в добровольцы для полета на планету канамитов – там вроде бы настоящий рай. Наконец, одна специалистка по криптографии все же взламывает код. У нее получается прочесть «Пользу человека», и она спешит к космическому кораблю, где ее начальник, некто по имени Майкл Чэмберз, уже поднимается по трапу внутрь, собираясь отправиться на райскую планету. «Не летите! – кричит она Чэмберзу. – Это поваренная книга!» Поваренная книга, в которой главный ингредиент блюд – сами люди.
Девушка-криптограф обнаружила, что инопланетяне прибыли, чтобы помочь нам – как помогает фермер индюшке перед Днем благодарения. И похоже, имелось у них чувство юмора, уж раз они оставили нам книгу рецептов, которые собирались использовать.
Очевидная мораль истории с канамитами состоит в том, что бесплатных обедов не бывает, если только вы сами – не этот обед. Но история эта – еще и о кнутах и пряниках новизны и перемен. Отваживаясь выйти на неведомую территорию, животное может обнаружить новые источники питания – или само стать таким источником. Живой организм, исследуя незнакомую местность, может пораниться или наткнуться на хищника, однако живые организмы, избегающие всего неведомого любой ценой, рискуют не найти еды в необходимых количествах и сгинуть от голода.
Неизменная среда обитания не обеспечивает тем, кто нашел для себя уютную нишу, ощутимых стимулов исследовать или изобретать что-нибудь новенькое. Однако условия меняются, и у того или иного животного вероятность выжить больше, если у него накоплены сведения о новых местах кормежки, путях побега, укромных местах и так далее. Биологам видно, как это отражается на многообразии видов. Например, собакам нравится исследовать новые территории [10] , потому что они происходят от самых дерзких волков, осмеливавшихся искать пищу вблизи стоянок древних людей-кочевников; птицы, живущие в сложных переменчивых условиях – на лесных опушках, допустим, – обычно ведут себя пытливее, чем те, что обитают в более стабильной среде.
10
Claudia Mettke-Hofmann et al., “The Significance of Ecological Factors for Exploration and Neophobia in Parrots”, Ethology 108 (2002): 249–272; Patricia Kaulfuss, Daniel S. Mills, “Neophilia in Domestic Dogs (Canis familiaris) and Its Implication for Studies of Dog Cognition”, Animal Cognition 11 (2008): 553–556; Steven R. Lindsay, Handbook of Applied Dog Behavior and Training, vol. 1: Adaptation and Learning (Эймз: Iowa State University Press, 2000). Подробнее об эволюции домашней собаки: J. Clutton-Brock, “Origins of the Dog: Domestication and Early History”, в: The Domestic Dog: Its Evolution, Behaviour, and Interactions with People, сост. J. Serpell (Кембридж: Cambridge University Press, 1995); Carles Vila1, Peter Savolainen, et al., “Multiple and Ancient Origins of the Domestic Dog”, Science 276, № 5319 (13 июня 1997 г.): 1687–1689.
В наше время приспосабливаться приходится нам, людям, поскольку наша физическая, общественная и интеллектуальная среды меняются с беспрецедентной скоростью. Научное знание, к примеру, накапливается экспоненциально: количество публикуемых статьей удваивается за определенный промежуток времени – как деньги, вложенные под фиксированный процент. Продуктивность мировой научной мысли удваивается примерно каждые девять лет. Так все обстоит уже довольно давно, однако в прошлом за этими темпами можно было угнаться: если на старте почти ничего нет, удвоение – рост не очень-то мощный. Однако ныне объем наших знаний уже перевалил за одну важную отметку. В наше время удвоение общего объема знаний каждые девять лет означает вот что: новое прибывает так стремительно, что ни один человек не в силах за этим приростом угнаться. В 2017 году, например, было опубликовано более трех миллионов новых научных статей. Такой объем производства знания не просто грандиознее, чем способен охватить какой бы то ни было специалист какой угодно области исследований, – сами журналы не способны его вместить. В результате за десятилетие с 2004 по 2014 год, чтобы как-то справиться с таким валом, издателям пришлось основать более пяти тысяч новых научных журналов [11] .
11
Mark Ware, Michael Mabe, The STM Report: An Overview of Scientific and Scholarly Journal Publishing (Гаага, Нидерланды: International Association of Scientific, Technical and Medical Publishers, 2015); Bo-Christer Bjo#rk et al., “Scientific Journal Publishing: Yearly Volume and Open Access Availability”, Information Research: An International Electronic Journal 14, № 1 (2009); Richard Van Noorden, “Global Scientific Output Doubles Every Nine Years”, Nature NewsBlog, 7
Из-за аналогичного накопления знаний в профессиональном мире многие ключевые промышленные отрасли зависят теперь от объема экспертизы, недоступного никакому отдельно взятому человеку. Мудреные области производственного знания – от электрических трансформаторов и инжекторов топлива до химии косметики и продуктов для ухода за волосами – теперь стали предметом сотен книг, и это не считая сведений, находящихся в собственности корпораций на соответствующих рынках. Тонкости «нечетко-логической оптимизации инжекционного формования кремнийорганического каучука» вас, вероятно, не интересуют, но в современном мире у этой темы достаточно веса, чтобы Фёрмин З. Силло написал об этом 190-страничную монографию.
Развитие социальных сетей и Интернета еще стремительнее: количество веб-сайтов, например, удваивается каждые два-три года. Общественные настроения тоже меняются быстро: сравните общую скорость расширения кампании за права человека и кампании за права ЛГБТ в развивающихся странах, тоже раскачанной силами молодежи.
Кнут и пряник есть в любом выборе, связанном с освоением всего нового. Но в последние годы скорость перемен возросла, и математика преимуществ освоения нового резко поменялась. Нынешнее общество как никогда прежде воздает тем, кого перемены не смущают, а прочих иногда и наказывает: то, что раньше было безопасными территориями стабильности, стало теперь опасным минным полем застоя.
Вдумаемся в историю телефона. Мы употребляем оборот «набрать номер», поскольку телефонные номера когда-то вводились последовательно, поворотом диска с цифрами. Новые приборы, оборудованные кнопками, вошли в оборот в 1963 году – их вбросила на рынок компания «Белл Телефоун». Они оказались удобнее, чем аппараты предыдущего поколения, и позволяли выбирать из меню с несколькими вариантами ответа при разговоре с автоматическими телефонными системами. Однако эта новая технология оказалась не самым выгодным вложением – во всяком случае поначалу: люди не спешили менять привычки и осваивать что-то новое, предпочитая пользоваться удобными телефонами прошлого. Даже через двадцать лет после того, как кнопочные приборы появились в продаже, большинство потребителей оставалось при старых дисковых. И лишь в 1990-е, через тридцать лет после появления кнопочных телефонов, старый тип аппарата стал редкостью [12] .
12
Andre Infante, “The Evolution of Touchscreen Technology”, 31 июля 2014 г., http://www.makeuseof.com/tag/evolution-touchscreen-technology.
Вспомним для сравнения, что произошло, когда «Эппл» в 2007 году ввел первый мобильный телефон с сенсорным экраном, намереваясь вытеснить существующие аппараты с кнопками или стилусами. «Эппловские» «айфоны» произвели мгновенный фурор, и за несколько лет технологии-соперницы практически исчезли с рынка. В отличие от предыдущей эпохи, когда привыкание к новому происходило с черепашьей скоростью, в 2007 году люди не просто были готовы изменить свои привычки – они рвались это сделать, жадно ждали каждую следующую версию телефона со все новыми функциями, возникавшими год за годом.
В середине ХХ века потребовались десятилетия, прежде чем потребители согласились сменить простую привычку и отказаться от дискового телефона, а в XXI веке понадобилось совсем немного времени, чтобы люди стали таскать с собой, по сути, целые компьютерные системы. Компании, подобные «Блэкберри», не приспособившиеся молниеносно к новым технологиям, быстро оказались на обочине, но и для отдельных людей приспособляемость вскоре стала не менее важной для воплощения личного потенциала и процветания в обществе.
Серия про канамитов в «Сумеречной зоне» вышла в эфир всего за год до появления на рынке кнопочных телефонов. В конце этой серии Чэмберз, уже летя на космическом корабле, поворачивается к камере и спрашивает зрителей: «А вы? Пока на Земле – или на этом корабле со мной?» Подразумевалось, что устремление вслед новому и незнакомому может грозить смертью. Ныне, когда инопланетные идеи появляются в вашем профессиональном или общественном поле зрения, выгоднее рискнуть – взойти на борт космического корабля и разведать, что к чему.