Элайджи в мире эльфов, или Алекса – мой эльф

Рамирова Валерия

– Rex, regina, – кто-то выкрикнул из толпы учеников.

– Правильно, а что такое lucus?

В классе воцарилось молчание.

– Ну мы же вчера это с вами проходили. Это возле нашей деревни. Там живут дикие звери, ну…

– Лес, это же так просто, – пробормотал себе под нос Элайджи, больше всего желая очутиться в этом классе.

– Это лес, запоминайте: lucus – это лес, lignum – это дерево, а lacus – это озеро. Давайте повторим все вместе.

– Lucus – это лес, lignum – это дерево, а lacus – это озеро, – промычали дети.

Элайджи повторял вместе

с ними. У него была огромная тяга к знаниям, и он никак не хотел отставать от деревенских ребят. Но знания были не единственной причиной, по которой он чуть ли не каждый день бегал к окнам школы. Элайджи взволнованно оббежал взглядом весь класс и остановился на юной мисс Эмили Прюмор. Это была самая хорошенькая девочка с самым тоненьким и нежным голоском. Взрослые восхищались ею, все они хотели иметь такую дочь и втайне завидовали ее родителям. У нее были длинные, до пояса, пушистые пшеничные волосы, которые расходились завивающими прядями на концах. Передние же пряди были собраны назад и заплетены в косу. Ее глаза были глубокими и прозрачно-голубыми, как два озера. А когда она начинала петь, всем казалось, будто ангелочек слетел с небес, чтоб порадовать их своим пением. Элайджи часто любовался ею, сидя под окнами школы, но подойти после уроков не решался. Она нравилась многим ребятам, в том числе и Сэму.

Элайджи не заметил, как почти наполовину высунулся в окно. Ее улыбка, то, как она наматывает прядь своих золотых волос на палец, – все это заставляло замирать весь мир на мгновенье. Да и существовал ли мир в те минуты?.. И вдруг эту божественную картину прервал громкий лай, прямо над ухом Элайджи. Он чуть ли не подпрыгнул на месте от такой неожиданности и резко обернулся. Рядом сидел Смельчак, которому, по всей видимости, стало скучно сидеть одному, и игриво вилял хвостом.

– Тсс-с-с-с, – приложив указательный палец ко рту, цыкнул ему Элайджи, опасаясь, как бы их не услышали.

Но тут сзади раздался голос миссис Уорен: «Дети, да это же Элайджи!»

Элайджи обернулся и увидел, что у окна стояла учительница и махала ему рукой, показывая, чтобы он зашел. Весь класс уставился на него, даже Эмили Прюмор сейчас на него смотрела.

– Элайджи, заходи, не бойся! – крикнула миссис Уорен через стекло.

– Хорошо, – еле выдавил из себя Элайджи.

Когда он вошел, в классе воцарилось молчание. Дети хорошо относились к Элайджи, но друзей среди них у него не было. Все боялись Сэма, который недолюбливал Элайджи, так же как и его матушка, и запрещал кому-либо с ним водиться. Да и клеймо подкидыша висело над Элайджи, как огромная туча средь ясного неба. И если его одногодкам было все равно, то их родители относились к этому очень скептически. «Какие же у него были родители, если бросили свое дитя?» – часто поговаривали они за спиной Элайджи, и по их прогнозом он должен был стать именно таким же.

– Проходи, садись, где тебе удобно, – ласково сказала миссис Уорен.

Но Элайджи оставался стоять в дверях как вкопанный.

– Ну чего ты стесняешься, проходи, – повторила учительница.

– А он у нас глухой, миссис Уорен, так что не старайтесь. Зачем

ему латынь, он только свиней кормить да крылья мастерить умеет, – с ухмылкой выкрикнул Сэм, чем вызвал в классе насмешки и хихикания.

– Садись ко мне, Элайджи, здесь свободно, – сказала Эмили и похлопала ладонью по скамье.

После ее слов все мгновенно замолкли и с интересом посмотрели на юную мисс Прюмор. Элайджи сделал нерешительный шаг, но потом, набравшись храбрости, уверенно прошел и сел рядом с Эмили. Позеленевший от злости Сэм надулся, словно жаба, и его веснушки стали в два раза темнее.

– Итак, – продолжила миссис Уорен. – Как по латыни будет «птица»? Может быть, Сэм нам скажет? – спросила она, видя, что тот отвернулся и показывал кулак Элайджи.

– Что? Я? – испуганно переспросил Сэм, не расслышав вопрос. Глаза его забегали, а лоб сморщился от напряжения.

– Ego vacca, – шепнул ему Элайджи.

– А, так это просто, еgo vacca, – повторил, расслабившись, Сэм.

Но тут, к его удивлению весь класс просто взревел от смеха. В недоумении Сэм начал вертеться по сторонам, но куда бы он ни повернулся, он видел смеющиеся лица, кто-то даже показывал на него пальцем, и даже Эмили Прюмор, прислонив ладонь ко рту, еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Да и когда еще будет случай посмеяться над грозным Сэмом.

– Что ж, хоть вы и утверждаете, что вы, мистер Сэм Бунч, – корова, нас больше интересует, как по латыни будет «птица».

Элайджи поднял руку. Об этом моменте он часто мечтал.

– Да, Элайджи, – одобрительно кивнула миссис Уорен.

– Аvis, – гордо ответил Элайджи.

– Правильно, молодец. У каждой птицы есть крылья. Как будут «крылья»? Может быть, Сэм хочет исправиться? – снова спросила учительница Сэма.

– Alas, – шепнул Элайджи.

– Ну да, так я тебе и поверил, – тихо, сквозь зубы прошипел Сэм.

Элайджи опять поднял руку.

– Да, – указала миссис Уорен на Элайджи.

– Alas, – ответил он.

– Правильно, – обрадовалась учительница. – Элайджи, ты такой способный мальчик! Тебе явно следует ходить ко мне на занятия. Ну что ж, урок окончен, все свободны. До завтра.

Элайджи уже направился к привязанному коню, как по дороге его нагнал Сэм с двумя его братьями, близнецами Диком и Скоттом.

– Куда торопишься, Элайджи? – крикнул Сэм и толкнул его в спину. – Что, слишком умным стал? Я посмотрю, что скажет матушка, когда узнает, что ты был в школе.

– Она, наверное, поймет, что школа для меня, а не для таких баранов, как ты. Ой, прости… коров.

– Да как ты смеешь? – вне себя от злости крикнул Сэм и вцепился в Элайджи.

Они оба упали и кубарем начали кататься по траве.

– Эй, что это вы задумали? – разняла их миссис Уорен. – Чтоб я такого больше не видела!

– Мы еще поквитаемся! – пригрозил Сэм и пошел в сторону дома. За ним поторапливались его братья.

– Извините, миссис Уорен… – сказал Элайджи. – Пожалуй, я тоже поеду домой.

Но как только он сделал первый шаг, за спиной раздалось: «Элайджи». Элайджи обернулся… перед ним стояла Эмили Прюмор.