Элайзабел Крэй и Темное Братство
Шрифт:
— Нет, Хэтти, — ответила та и погладила визжащего младенца по головке, кивком указав на горничную. — Но Джонатана в таком состоянии обнаружила я… Он сказал, что услыхал в детской шум и пошел выяснить, в чем дело. Там находился кто-то… или что-то. Мой муж бросился на это существо и успел ранить его ножом, прежде чем оно сбежало через окно. Но Джонатан тоже пострадал, это создание его укусило, рана на руке сильно кровоточила. Я вызвала полицию, но когда пришел инспектор Майкрафт, муж выглядел уже почти так же, как теперь.
Таниэль бросил на леди внимательный, изучающий взгляд. По всей видимости, это была миссис Тернер — когда горничная Хэтти продиктовала по телефону адрес, она прибавила, что несчастье произошло в особняке Тернеров и что пострадавший — сам хозяин. Несмотря на то что жизнь ее мужа была в опасности, а ребенка едва не похитили, леди держалась на удивление спокойно. Всего случившегося оказалось недостаточно, чтобы вывести ее из равновесия. Аристократическое воспитание не дозволяло ей даже в этих драматических обстоятельствах выказать нечто большее, чем легкое беспокойство.
— Ваш супруг подвергся нападению колыбельщика, — сказал ей Таниэль. — Позапрошлой ночью я выслеживал эту тварь. Уверен, это тот же самый. Устройте ребенка в какой-нибудь свободной комнате и пусть с него до самого утра глаз не спускают. И припомните точно, как давно это случилось.
— Час тому назад или немногим более, — ответила дама, передавая младенца горничной. — Делай, что он сказал, Хэтти.
Брови горничной поползли вверх. Это было единственное, в чем выразилось ее изумление при виде того, с какой покорностью его госпожа повиновалась этому странному юнцу. Она молча выскользнула из кабинета, унося ребенка. Младенческий плач вскоре стих где-то в глубине дома.
Кэтлин негромко выругалась и открыла сумку, которую принесла с собой.
— Беннет, может, вы мне наконец объясните, что здесь происходит? — брюзгливо потребовал Майкрафт, чье самолюбие было явно задето полным невниманием всех присутствующих к его персоне.
Кэтлин нетерпеливо отмахнулась от инспектора, точно он был назойливой мухой. Таниэль поднялся с колен и встретился с ним взглядом.
— Мистера Тернера больше часа назад укусил колыбельщик. А это значит, что если мы немедленно не совершим необходимый обряд, этот человек сам сделается колыбельщиком. И даже сейчас не исключено, что помощь наша окажется запоздалой.
Миссис Тернер в ужасе прижала ладони ко рту.
— И что тогда? — с оттенком недоверия спросил Майкрафт. — Что, если вы не сумеете ему помочь?
Таниэль не ответил. Взгляд его был красноречивее любых слов.
У миссис Тернер вырвалось сдавленное «О-о!»
— Таниэль! — нетерпеливо воскликнула Кэтлин, извлекая из своей рабочей сумки какой-то металлический инструмент наподобие щипцов. — Раздвинь ему челюсти. Быстрее.
Таниэль незамедлительно повиновался. Когда дело касалось нечисти, он становился совсем другим человеком: не знающим сомнений, непоколебимо уверенным в своих силах, не ведающим сострадания. Люди с почтением относились к охотникам за нечистью, в том числе и к Таниэлю, который, несмотря на молодость, был сильным, великолепно обученным и уверенным в себе профессионалом. А кроме того, он был сыном человека-легенды. Одно это стоило многого.
Прежде чем жалкое существо, еще недавно бывшее Джонатаном Тернером, успело сообразить, что происходит, Таниэль просунул концы металлического инструмента ему в рот и с силой развел в стороны деревянные рукоятки, раздвигая плотно сжатые челюсти. Он обращался с пострадавшим так, словно это и в самом деле был не человек, а опасный зверь. Джонатан — вернее, то, что от него осталось, — попытался откинуть голову назад, но Таниэль так крепко держал рукоятки щипцов, что движение это не помогло несчастному освободиться, а лишь причинило боль. Кэтлин молниеносным движением вытащила пробку из небольшого пузырька и выплеснула его содержимое — прозрачную жидкость — в рот пациента. Джонатан автоматически сделал глотательное движение.
— Вы двое! Держите ему руки! — бросила она Майкрафту и миссис Тернер, не сводя глаз с бедняги Джонатана, который принялся теперь с рычанием извиваться и корчиться на полу и мотать головой, чтобы вытолкнуть изо рта ненавистные щипцы. Он походил на рыбу, пытающуюся сорваться с крючка.
Майкрафт в мгновение ока опустился на корточки рядом с бесновавшимся Джонатаном и намертво прижал одну из его рук к полу. Затем, видя, что леди не собирается повиноваться приказу Кэтлин, он кряхтя дотянулся до другой руки несчастного и стиснул запястье своей могучей пятерней.
Кэтлин перегнулась через Майкрафта, который оказался у нее на дороге, дотянулась до своей сумки и вытащила оттуда тонкий золотой ошейник с небольшой вмятиной посередине. Таниэль прижал голову Джонатана к полу, Кэтлин ловко надела обруч на шею пострадавшему и со щелчком застегнула.
— Слишком туго, — заметил Таниэль, увидев, как глубоко ошейник врезался в кожу мощной шеи Джонатана Тернера.
— Ничего страшного, — сказала Кэтлин. — Главное, дышать не мешает. Сейчас не до нежностей. Время дорого. Майкрафт, пусть теперь Таниэль фиксирует одну его руку, а вы держите другую. Держите изо всех сил, он будет вырываться.
Таниэль сдвинул рукоятки щипцов и вытащил их изо рта у Джонатана, который тут же этим воспользовался, попытавшись цапнуть его зубами за пальцы, как бешеный пес. Таниэль был к этому готов и успел отдернуть руку. Майкрафт же от неожиданности едва не ослабил хватку, но быстро спохватился и намертво придавил запястье пострадавшего к полу. Таниэль завладел другой рукой Тернера, Кэтлин уселась пациенту на ноги у самых ступней. Джонатан пытался вывернуться, сбросить с себя своих мучителей, но они держали его крепко, понимая, какую опасность он собой представляет. Миссис Тернер наблюдала за этой сценой из дальнего угла кабинета, изредка негромко вскрикивая и охая.
— Если не хотите разделить его участь, Майкрафт, — предупредила Кэтлин, — не ослабляйте хватку ни на секунду.
Старшему инспектору ее тон наверняка пришелся не по душе, но он благоразумно промолчал.
Свободной рукой Таниэль вынул из своего саквояжа флакон с темно-красной кабаньей кровью и маленькую кисточку с жесткой щетиной. Кэтлин разорвала рубаху на груди пациента обнажив грудь, прежде бывшую мощной и крепкой, а теперь плоскую, словно доска, и почти лишенную мускулов. Кожа Джонатана стала сморщенной и дряблой, цвета старого пергамента.