Эльдорадо
Шрифт:
– И я не стану отсиживаться во дворце, - проворчала Вара.
– Если мы потерпим поражение, они заберут золото и убьют императора, - сказала Кьяри.
Все лица повернулись к ней. На них читалось удивление, растерянность и страх.
– Испанцы не держат своих обещаний, - Кьяри не знала, откуда у неё взялась эта уверенность.
– Они хотят получить золото, убить императора, захватить Куско, а потом подчинить себе всю империю.
Возможно, будь она на месте испанцев, она поступила бы точно так же. Возможно, она сейчас больше думала о спасении Нио, чем о спасении императора. Не суть - Кьяри была уверена, что второй попытки у них не будет. Потому она не могла допустить, чтобы кто-то остался во дворце и тем
– Мы последняя надежда империи и императора, - сказала Кьяри, подкармливая их самоуверенность и пользуясь ей.
– Только нам под силу остановить железных демонов!
– Уничтожить их!
– Спасти Куско от разрушения!
– Спасти императора!
Муж Аи вскинул вверх руку. Сразу несколько воинов за спиной Кьяри принялись бить себя кулаками по коленям, в знак одобрения. Лория от волнения перевернула кувшин с водой. Атавалп назвал испанцев подлыми трусами. Вара сказала, что заставит их заплатить за обман, за смерть пяти тысяч воинов в Кахамарке и за страдания императора.
Каждый охотник знал, прежде чем поймать ягуара, ты должен представить себе, что ты его уже поймал его, станцевать танец победы, перед боем, чтобы поверить в победу.
С каждым новым выкриком подавленность отступала, а уверенность возрастала. Страшные новости о смерти тысяч солдат и пленении императора больше не внушали ужаса и чувства беспомощности. Ругая испанцев, угрожая им, золотая армия обретала веру в победу и избавлялась от чувства беззащитности. Страшное предательство людей Беа отошло на задний план, стало незначительным, не важным, пока чиа, колья и каньяри вместе выкрикивали "Спасем императора!" они чувствовали единение.
А когда крики смолкли, на лицах людей появилась решимость. Эта решимость принесла умиротворение и спокойствие. Страх и растерянность были заперты глубоко внутри. Возможно, чем глубже страх, тем сильнее решимость, подумала Кьяри, когда осталась наедине с Атавалпом и он рассказал ей о своем страхе:
– Насколько ты уверена в своих слугах? Что будешь делать, если они передумают отдавать тебе свою жизнь? Я не говорю о том, что они захотят убить тебя. Но они могут просто отказаться. Сегодня они впервые узнали о таком неповиновении. Какими бы праведными они не были, они рано или поздно задумаются об этом. Если такое случится, - Атавалп взял Кьяри за руку.
– Я хочу, чтобы ты взяла мою жизнь. Не ради императора, Нио или ещё кого-то, но ради себя. Я хочу, чтобы ты перерезала мне горло и слепила из золота гигантскую птицу, которая унесёт тебя далеко, где тебе ничего не будет угрожать, где испанцы никогда не найдут тебя.
Кьяри согласилась. Ночью ей снилось, как Атавап перерезает горло маленькому брату Нио. Во сне он говорил, что сделал это ради неё. Чтобы привести к ней Нио. И амулет мёртвого ребенка подарил ей, чтобы Нио сам пришел к ней.
Проснувшись, Кьяри ощупала шею. Впервые за долгое время она пожалела, что не сохранила этот амулет. Зачем она бросила его в золотой песок? Как могла расстаться с ним? Это ведь была важная часть жизни Нио. Три перышка колибри.
Птицы-шпионы Иская напоминали колибри. Пять маленьких, быстрых и юрких, они скользили над крышами храма, залетали внутрь, ныряли в окна и щели. У ног Иская лежало пять больших круглых золотых пластин - по ним скользили тени, фигуры и предметы. Нужно было напрячься, чтобы узнать в быстро мелькающих картинках внутренние покои храма, открытые террасы с золотыми зверями. Пока его сердце отмеряло пятьсот ударов, Искай создал ещё
Как только птицы упали на землю, завязался спор. Атавалп сказал, что использовать шпионов перед боем нельзя. Золотые птицы так ярко блестят на солнце, что выпустить их раньше времени, означало полностью выдать себя. Искай настаивал на ночной разведке. Но Атавалп и это считал опасным. Что случится, если одна из птиц потеряется, или застрянет, как запуталась сегодня в ткацком станке, спрашивал он. Испанцы будут предупреждены, закроют ворота. Сможем ли мы штурмом взять город? Нет, настаивал Атавалп, нужно положиться на обычные методы разведки, до входа в город не выдавать себя, и атаковать только во время передачи золота. Каньяри боялись, что испанцы могут атаковать первыми.
Разрешить спор им помог командир императорской стражи Руминьяви. В его подчинении было пятьсот воинов, они стояли на городских воротах, следили за порядком в городе и охраняли дворец. Руминьяви сказал, что готов отдать в поддержку золотой армии четыреста человек. Ещё триста призвал из своих владений дядя императора. Так золотая армия оказалась частью большого войска, у которого были все шансы отразить первую атаку испанцев. Будучи частью большого войска каждый мог сосредоточиться на своем задании.
Когда пришло время собирать выкуп, жрецы храма солнца разбили золотых зверей и упаковали осколки в мешки. Их погрузили на сорок лам. Двигалась армия по недавно отремонтированной императорской дороге, колонной по четыре человека. Лам держали в середине процессии. Золотая армия заняла место позади груженных золотом животных. Искай сбрил свои золотые волосы, чтобы не стать легкой мишенью для испанцев. Другие чиа тоже скрыли свои золотые части тела под лишними слоями одежды, разноцветными повязками и лентами. Двигалось войско по ночам, каждые три часа делали привал, спали в самое жаркое время дня.
Почва вокруг Кахамарки была каменистая. То тут, то там попадались кустарники. На склоне холма, на котором стоял город, росли кривые карликовые пальмы. Стены города были высотой в два человеческих роста. Минуя широкие ворота, Кьяри подумала, что здесь спокойно могли пройти рядом десять человек. Сейчас прошли - пять груженных лам. Животные гордо покачивали головами и оставляли позади себя кучки навоза. Как и в Куско, улицы Кахамарки пересекались под прямым углом. Через три перекрёстка золотая армия вышла на главную площадь. Она была в два раза меньше "Говорящей площади". Здесь никак невозможно было разместить семьсот воинов. Отряды лучников и метателей дротиков остались позади и растянулись вдоль узких улиц. Кьяри слышала, как воины проверяют дома и крыши. На противоположном конце площади стоял храм. Круглый, с прямоугольными окнами для наблюдения за солнцем в зимнее и летнее солнцестояние. Кьяри показалось, что она увидела тень в одном из окон.
– Испанцы прячутся в храме, - подтвердил её догадку Атавалп.
В следующий момент двери храма открылись, из них появился монах. Бормоча что-то себе под нос, он пошёл напрямик к ламам и стал заглядывать в мешки. После третьего мешка в глазах его появилась алчность, его движения стали суетливыми. Несколько раз он оборачивался и что-то кричал в направлении храма.
Кьяри не видела, кто ударила монаха, но догадывалась о чем нападавший думал. О монахе, который предложил императору книгу, а потом дал сигнал к нападению. Они все сейчас об этом думали.