Электропрохладительный кислотный тест
Шрифт:
И тем не менее!.. в среде торчков Хейт-Эшбери уже поползли слухи. Вернулся Кизи, Ч е л о в е к, тот самый Кастро, который завоевал для них все, что они сегодня имеют. Что посеешь...
...т о и п о ж н е ш ь... В крысином красноприливном Манильо Кизи и Проказники были настолько отрезаны от внешнего мира, что вести из Сан-Франциско до них почти не доходили. Они жили на самом настоящем Острове Дьявола. И имели весьма смутное представление о том, что творится в среде торчков в Хейт-Эшбери. И вот теперь, похоже, не надо даже ни о чем спрашивать. Все сразу бросается в глаза. Это же настоящий карнавал... Единственное, что надо сделать, это подняться в Хейт-Эшбери - и Кизи на свой страх и риск проделывает этот путь... Черт возьми, в Хейт-Эшбери мускулистый тип в ковбойских башмаках и ковбойской шляпе - с виду он... вполне здоров. Копы заняты тем, что пытаются раскусить этих новоявленных в о л о с а т и к о в, этих б и т н и к о в, - психи эти ведут себя куда более странно, чем битники, некогда населявшие НортБич. Они светятся голубизной, точно кинескоп телевизора. Чокнутые
– ах, как все это сбивало их с толку!
Пьяниц и наркоманов копы знали как облупленных. с л ы х а л и они и про ЛСД, но вещь, что творилась там... Торчки могли дурачить копов как слепых котят, и копов это выводило из себя. Хейт-Эшбери всегда был уютным и живописным жилым районом на вершине холма, между въездом в город и парком "Золотые Ворота", где мирно соседствовали белые и негры. В Норт-Бич квартирная плата росла, и многие молодые семейные пары начали с богемным энтузиазмом переселяться в Хейт-Эшбери. Переехали туда и некоторые из старых битников. Они околачивались в имении, называвшемся "Голубой единорог". Но что действительно всколыхнуло весь район, так это восьмимесячной давности Фестиваль Полетов. Восемь месяцев!
– и вдруг выяснилось, что Кислотные Тесты прижились и дали всходы в душах людей, превративших Тесты в целый образ жизни.
Сняли дом в Хейт-Эшбери и "Благодарные Мертвецы", и это уже было не прежнее общинное житье-бытье, когда все кому не лень набивались в один-единственный дом. Они жили в стиле Проказников, как группа с именем и собственной миссией, которая состояла в музыке и психеделическом видении мира... Да... Худой до прозрачности малый с обрамляющими лицо н е в е р о я т н о прикольными волосами и бородой Иисуса, в круглых очках в проволочной оправе, по имени Чет Хелмс, собрал группу под названием "Фамильный Пес". Они также жили в стиле Проказников, в гараже на Пейдж-стрит, 1090, и играли на рок-н-ролльных танцах в окружении индейской символики. Они участвовали в Фестивале Полетов. Хелмс был торчком, но торчком весьма деловым. От него не укрылось, что Фестиваль Полетов несет с собой новую волну. Он затеял постоянный, еженедельный Фестиваль Полетов, с продажей билетов, в танцевальном зале "Аваллон" на углу Ван-Несс и Саттер. Тем же занимался и импресарио первого Фестиваля Полетов Билл Грэхэм, заведовавший проведением Фестивалей в "Филмор аудиториум" - танцевальном зале на углу Филмор и Джири. Еще на первом Фестивале Полетов между Грэхэмом и Кизи вспыхнула ссора по поводу того, кому из них распоряжаться выручкой, и кончилось все паскудным и тягостным мгновением, когда Грэхэм решил пойти на мировую, а Кизи посмотрел на протянутую ему руку и удалился. Однако суть Кислотного Теста Грэхэм ухватил точно. Как в "Филморе", так и в "Аваллоне" Кислотные Тесты проводились по образцу Теста Проказников, со всеми средствами информации - рок-н-роллом, кинофильмами и таинственными амебно-межгалактическими световыми эффектами. В "Аваллоне" учитывались даже такие детали, как стробоскопы и места на танцплощадке, где можно было в лучах невидимого инфракрасного света возиться с краской дневного свечения. Короче, все, кроме... четвертого измерения... Космо... вещи, возникающей в три пополуночи... опыта восприятия, к а й р о с а... "Они знают, где это находится, но не знают, что это такое..." И все же Тесты в обоих танцевальных залах были восприняты как важнейшие события, как парадный вход... в Жизнь.
Становились частью общего пирога и вновь возникавшие общины. К примеру, "Диггеры", возглавляемые парнем по имени Эмметт Гроган, чьим кумиром был Кизи. Они занимались проказами. У них была "Система Координат" - огромная, высотой девять футов, рама, которую они ставили на улице, упрашивая прохожих прошагать сквозь нее... "чтобы все мы оказались в одной системе координат". Потом они организовали бесплатную раздачу пищи приезжим, торчкам, алкашам, словом, всем желающим - в четыре часа дня, в дальней части парка. Провизию они выклянчивали у оптовиков, после чего устраивали рекламную шумиху, ну и все такое прочее. Можно было вволю посмеяться, глядя, как они ежедневно раздают направо и налево тушенку из больших молочных бидонов... На углу Фултон и Скотт стоит громадный старый дом в псевдоготическом стиле, известный как "Русское посольство". Там живет новая группа под названием "Общество Каллиопы", возглавляемая актером Биллом Тара. Целое сборище ярких типов вроде Пола Хокена и Майкла Лейтона, который, всегда носит русскую каракулевую шапку, а также Везунчика Джека, смешливого седого ирландца с бородкой как у эрдельтерьера, в фуражке таксиста и мешковатых твидовых брюках, купленных в "Магазине грязноватой одежды"... все они сидят в огромной гостиной, пустой, но сохранившей следы былого великолепия в виде резного дерева и четырнадцатифутовых потолков. Везунчик рассказывает о своей подружке Сандре,
– Я вхожу, - и он делает движение головой в сторону комнаты на верхнем этаже,- и, секите: у нее во рту косяк в о т т а к о г о р а з м е р а, настоящая сигара, старина!.. она балдеет под радио и попыхивает этой своей "Короной", балдеет себе и попыхивает - к р а с о т и щ а! Как это напоминает былые времена!
Ну конечно же!.. тайная ностальгия по тем первым дням, когда было сделано открытие, когда марихуана впервые робко приотворила двери разума, а на этой стадии подобные вещи и делаются!
– на этой стадии балдеют под радио - п о н я т н о? Красотища! В ХейтЭшбери начинает съезжаться молодежь... в поисках Жизни... это же карнавал! Сад Эдема! Ла-Хонда, перенесенная в большой город! прямо под открытым небом! где все доступно. Деньги носятся в воздухе. Это не проблема. Черт возьми, за три часа попрошайничества можно набрать девять-десять монет. Господи, да стоит добропорядочным обывателям увидеть бородатого парнишку в бусах и цветах, с висящей на шее бляхой с надписью "У меня гордое сердце, но не гордый желудок", как у них мозги набекрень, и они тут же выкладывают мелочь, даже доллары. Нет, это уже перебор. Но ведь на худой конец всегда можно...
– Кто хочет честно заработать?
– говорит девица по имени Джинни, которая тоже живет в Посольстве. Майкл Лейтон тут как тут, и выясняется, что Джинни по вечерам три или четыре часа подрабатывает Полуголой Чистильщицей Обуви в обувной лавчонке на Бродвее в Норт-Биче, и там требуется зазывала, который должен торчать на тротуаре и убалтывать клиентов. Майкл Лейтон соглашается на эту, ну да, честную работу и стоит там по вечерам в цилиндре и смокинге, коршуном налетая на тоскующих по полуголым девицам зубных врачей, которыми кишмя кишит Норт-Бич. Они заходят в лавчонку, усаживаются на место клиента, ставят ноги на подставку и полторы минуты, пока Джинни чистит им туфли, наблюдают, как трясутся и раскачиваются ее сиськи, а рядом стоит мрачноватый здоровенный негритос с рукой в непосредственной близости от свинцовой пивной бутылки, предназначенной для оглоушивания наглецов и сексуальных маньяков, а потом все выходят с одной и той же фразой: "Самое смешное, что она чертовски здорово чистит обувь!"
– ...Ну, я и глотнул чуточку кислоты, так сказать, для остроты восприятия, - рассказывает Майкл Лейтон, - и тут подходят два морских пехотинца, один - здоровый такой сержант и с ним еще один, с нашивками на рукавах, вот до сих пор. Во мне к тому времени росту уже восемь футов, а они - м у р а в ь и да и только, так меня растащило, ну, я и ору прямо им в хари: "Если вы прекратите войну, ребята, то останетесь без работы!" А сержант как рявкнет: "Ч т о - о - о - о ?!" - и тут, старина, все вроде как переворачивается - теперь уже в них восемь футов росту, а я - муравей! и...
Ну чем не карнавал?.. причем в его словах не было никакой политики, одна сплошная проказа, потому что политическая вещь, со всеми этими Новыми Левыми, в сан-францисской системе людей с понятием вроде как к о н ч и л а с ь, кончилась она даже в Беркли, этой цитадели студенческой революции и всего такого прочего. В один прекрасный день появляется некий малый, на участке которого в демонстрации в защиту сборщиков винограда, а то и в таких опасных вещах, как борьба за права негров в штате Миссисипи, всегда можно было рассчитывать,- и все тотчас же видят, что он заделался торчком. Он отрастил длинные христовы волосы. На нем маскарадный костюм. Но самое главное - он стал терпимо, а значит, и пренебрежительно относиться к тем, кто все еще ведет активную политическую борьбу за гражданские права, против войны во Вьетнаме, против нищеты, за свободу народов. Он видит, что их силком затащили в старые "политические игры", что они невольно содействуют угнетателям, играя в их же игру и пользуясь их же тактикой, в то время как он с помощью психеделических препаратов исследует безграничные области человеческого сознания... Пол Хокен, тот, что живет в Посольстве,- в 1965 году он был знаменитым активистом - спортивный свитер, синие джинсы и пиджак с застежками из тесьмы, - участвовал в марше из Селмы, работал фотографом в Организации борцов за гражданские права в Миссисипи, рисковал жизнью, снимая на пленку условия труда негров, ну и так далее. Теперь же на нем огромный гусарский мундир с золотыми аксельбантами. Волосы его спадают на лоб и вьются вокруг шеи потрясающе черными миконосскими кудрями.
– Сдается мне, ты уже не так тесно связан с борьбой за гражданские права?
В ответ он только смеется.
– А как же все, чем ты занимался в прошлом году?
– Все переменилось. Жаль, ты не видел, как они направлялись в Сакраменто.
– Речь идет о калифорнийских студентах, которые направлялись из Беркли в Сакраменто проводить демонстрацию.
– Ага,- вставляет Тара.
– Сплошь студенческая братия в спортивных рубахах, с короткой стрижкой, собственными автомобилями и разноцветными лозунгами навроде тех, что малюют художники-ре кламщики. В это дело вбухали кучу бабок.
– Ага,- подтверждает Тара,- и все талдычат про к а на л ы. Мол, они намерены сделать то да се через с у щ е с т в у ю щ и е к а н а л ы, а вот то-то и то-то они через существующие каналы сделать не смогут, все талдычат про каналы.
– Ну да.
– говорит Пол, - и грозят кулаками, - он поднимает сжатый кулак и принимается, посмеиваясь, потрясать им в воздухе, - грозят и приговаривают: "Мы направляемся в Сакраменто протестовать, вместе со своими подружками!" Да, все переменилось. Теперь это сплошь студенческая братия в собственных "мустангах".