Электрошок. Внезапно
Шрифт:
Воч на запястье с тихим жужжанием завибрировал, отвлекая от очередного выстрела, и Ира осторожно сложилась, в смысле медленно и управляемо спустила тетиву руками без выстрела. Делать плохой выстрел не хотелось, сделать случайно холостой выстрел и тем самым сломать лук – тем более. За это её, быть может, и не выгонят из тира, но заплатить за ремонт лука точно заставят, а денег на это у неё нет.
– Алло, мама, я слушаю. – Ира коснулась пальцем вибрирующего воча, на экране которого светилась мамина аватарка. – Как ты себя чувствуешь?
Мама опять болела и со вторника лежала дома. У неё были проблемы с сердцем, на этом фоне сильно отекали ноги, и в такие дни она старалась не ходить. Когда позволяла страховка, маму клали в больницу, но её болезнь являлась хронической, и вылечить её было невозможно. После больницы на какое-то время маме становилось лучше, она снова выходила на работу, но со временем ей становилось хуже и всё повторялось. Чтобы не доводить всё до больничной койки, мама, когда ситуация благоприятствовала, старалась брать работу в удалённом формате и в это время лечиться. Но работать удалённо по её профилю получалось не всегда, и зачастую приходилось ездить в офис. После рабочего дня мама приезжала с отёкшими ногами и до утра почти не вставала с кровати. В минувший понедельник в очередной раз произошло то же самое, но ко вторнику отёк не сошёл, и пришлось вызывать врача. Доктор отправил маму на больничный и прописал постельный режим. Теперь она либо спит, либо работает удалённо, если есть работа. Когда Ира выходила из дома, мама спала, и будить её она не стала.
– Мне вроде получше, только ноги как у слона, – во вставленных в ушные раковины каплях наушников голос мамы звучал бодро, с весёлой самоиронией. – А ты где? Разве не на танцах? Я не слышу музыки.
– Занятие только что закончилось, – соврала Ира. – Я сейчас в душ, переоденусь – и домой. Минут через пятнадцать выйду из студии. Тебе что-нибудь купить?
– Хотела заказать лекарства с доставкой, – ответила мама, – но раз ты всё равно мимо аптеки пойдёшь, зайди сама. Я перешлю тебе рецепт. Не придётся оплачивать доставку.
– Хорошо, я зайду. Через час буду дома, нормально?
– Норм! – весело ответила мама. – Давай!
Она отключилась, и Ира вновь растянула тетиву, прицеливаясь. Во избежание ненужных эксцессов пришлось сказать маме, что она записалась на танцы. С тех пор как отца посадили в тюрьму, мама очень болезненно относилась к любому оружию страшнее кухонного ножа. Произошло это одиннадцать лет назад, Ире тогда было девять, и понять ей удалось мало чего, а мать всячески избегала этой темы. Арестовали отца за экстремизм, потому что он был каким-то националистом и убил вместе с кем-то то ли каких-то приезжих, то ли это были не приезжие, а живущие в Москве несколько поколений нерусские, которые избили то ли его, то ли его друзей за то, что те сами были приезжими из Томска.
К статье за экстремизм прибавилась статья за убийство, а потом ещё за хранение оружия, потому что у них дома при обыске полиция нашла гранату. Ира тогда очень испугалась, потому что слышала, сидя с мамой на кухне, как отец с наручниками на руках смеялся на полицейских злобным ненормальным смехом, заявляя сквозь нездоровый хохот, что, мол, вот чего-чего, а гранаты у него точно не было. Была бы – трупов бы было больше. Уж он бы гранату дома покрываться пылью не оставил. Ему, конечно, не поверили, потому что смуглолицый полицейский, который командовал обыском, сказал, что отец всё врёт, потому что не хочет брать на себя дополнительную статью.
Но статью в итоге добавили, отцу вместе с другими экстремистами дали двадцать лет по совокупности, и сидеть ему ещё долго. Маме тогда стоило очень больших трудов убедить банк не лишать их взятой в ипотеку квартиры и предоставить отсрочку. Вроде как отец сказал ей не тратить деньги на адвокатов и всякие посылки в места лишения свободы, потому что ему всё это не нужно, а им предстоит как-то выживать. С банком удалось договориться, но выплачивать предстоит ещё очень долго, потому что их тридцатилетней ипотеке на тот момент было всего пять лет, именно столько прошло с тех пор, как семья Иры перебралась в Москву из Томска, потому что отцу предложили хорошую работу.
Об отце мама с тех пор говорила мало, в основном что он был человеком хорошим, но доверчивым и эмоциональным, это его и сгубило, потому что связался с плохими людьми. И ещё она очень боялась, что отцовская кровожадность и безрассудный авантюризм передадутся дочери. Поэтому на любые попытки Иры проявлять интерес к спорту и литературе реагировала с большим подозрением. Сразу же проверяла, что за книги собралась читать дочь, и немедленно отметала все её попытки заняться каким-нибудь ушу или читать злободневную публицистику. Зато ничего не имела против всякой фантастики и фэнтезийных сказок, на которых Ира и выросла. Никакой кровожадности Ирина в себе не ощущала, но про стрельбу из лука рассказывать маме не стоило, это сразу было понятно. Поэтому пришлось соврать про студию танца, так всё будет проще и спокойней.
Закончив тренировку, Ира сдала лук, забрала из ячейки в раздевалке свой самокат и вышла на улицу. Погода сегодня солнечная, на улице плюс восемь и нет ветра, для двадцать шестого октября совсем неплохо, и добираться до дома веселее на самокате, чем на метро. Там она ещё наездится, как только похолодает, то есть уже очень скоро. Ездить в метро ей не нравилось абсолютно: мрачно, душно хоть зимой, хоть летом, кругом невесёлые замороченные люди, а ещё полно приезжих из тёплых стран и регионов, которые могут или язык распустить, или руки. И никакая полиция с камерами тебе ничем не помогут. «Девушка, вас же облапали, а не избили или ограбили. Тут нет состава преступления, только административное наказание в виде штрафа или порицания. Идите своей дорогой, девушка, не мешайте работе полиции, у нас тут хватает забот с по-настоящему серьёзными преступлениями». В общем, неприятно. Особенно когда тебя выпроваживает полицейский, явно являющийся земляком твоего обидчика.
Зато на самокате ей гонять нравилось. Самокат у неё был простенький, без мотора, на обычном педальном приводе: две вертикальные педали располагались параллельно основной станине, как педали спортивного тренажёра степпера или эллипса. Стоишь себе на педалях и давишь их, как ступеньки. Самокат едет. Скорость, конечно, не такая, как у электрического, но точно не медленнее, чем бежать бегом. И совершенно точно комфортней. А ещё самокат складывается, что позволяет брать его с собой хоть в метро, хоть в тир, потому что в сложенном виде он занимает места где-то столько же, сколько хороший скейт.
От тира до своего района Ира добралась за сорок минут. Первый месяц приходилось пользоваться навигатором, потому что ехать по велосипедным дорожкам до Зябликово через два района Москвы совсем не просто, маршрут вообще никак не лёгкий, всюду автомобильные потоки и подземные либо надземные переходы. Но с тех пор она уже успела натаскаться и до своего Орехового проезда доезжала без всяких навигаторов. Жаль, что музыку при этом нельзя слушать, а то можно заслушаться и запросто не услышать сигнала какого-нибудь электровелосипедиста и попасть в довольно болезненную аварию. В остальном всё очень даже здорово.