Элементарная педагогика, или Как управлять поведением человека

Уверены, что, взяв книгу в руки, вам трудно будет отложить ее, хотя это не захватывающий и увлекающий всех детектив, а книга, написанная школьным учите­лем.

Полноте, в лучшем случае снисходительно, скажет читатель, по проблемам педагогики уже столько написано уже все всем известно, а воз, простите, и ныне там - стонут и учителя, и ученики, и родители. В самом деле, истина - одна, а сколько во­круг нее накручено, и каждый претендует на знание подлинной истины. Кому же верить?

А никому, скажет вам автор. До истины каждый должен докапываться сам путем собственных мучительных

размышлений, собственных проб и ошибок и, естественно «начиная не с нуля, а осмыслив мировой педагогический опыт (а если, точнее, философский, этический и психологический). Другого пути нет в познании истины, и тут помогут не институты, диссертации, всевозможные регалии, а только честный, очищенный совестью путь, по котором и пошел автор.

«Верьте себе, - писал Л. Толстой, - особенно когда ответы, представляющиеся вам, подтверждаются... вечными началами мудрости людской...»

Да, автор может показаться запальчивым, ортодоксальным, категоричным, может быть, не все очевидно и бесспорно с точки зрения научности в его видении и трактов eе проблем, но ведь он отстаивает свои, выстраданные на своем пути к истине убеждения. Ваше право согласно с ним или отвергнуть - это уже ваш путь к истине. И дело не в смелости автора, претендующего на знание истины не в возможности открыто критиковать и школу, и педагогическую науку, - кто сей­час не смел и не критикует. Смелость нужна, чтобы заглянуть себе в душу глазами ребенка, как это сделал автор:

«Я никогда не забуду один ничтожный на первый взгляд случай, который произошел со мной в школе шел по коридору. Уже прозвенел звонок и начался урок. В конце коридора в нише стены стояла лицом к стене незнакомая мне ма­ленькая девочка и плакала. Я, естественно, попытался утешить ее, спрашивая, что случилось, шутил, пытался приласкать ее, она не ответила мне ни слова и только, как затравленный зверек, оглядывалась на меня с непередаваемым выражением, которое правильнее всего перевести так: притворяйся сколько угодно, я все равно знаю, что ты мой враг. Через минуту появилась известная в школе уборщица, пожилая женщина по имени тетя Маша, она обратилась к девочке, и та ей все рассказала, открыла душу, выплакала свою обиду и успокоилась.

Тогда я понял: эта девочка не доверяла мне только потому, что я был учителем»

Я много размышлял о нашей школе, беседовал с учителями, анализировал собственный педагогический опыт и опыт, так сказать, педагогически-житейский, бытовой общения друг с другом, воспитания детей и т. п.), и все более и более мне бросалось в глаза, что каждый из нас в этом общении придерживается собст­венных принципов и правил, обычно в достаточной степени диких. В результате этих бесед и размышлений у меня сложилось твердое убеждение, что одна из глав­ных бед нашей школы состоит в деквалификации учителей, проще говоря, в нашем элементарном педагогическом невежестве. Наша школа сейчас является по сути своей не профессиональной, а любительской самодеятельной организацией, где каждый учит и воспитывает как может и как считает нужным.

Что я хочу этим сказать? Очевидно, что любая профессиональная деятельность должна быть основана на определенной научной теории, истинность которой доказана, - теории единой, общепризнанной и применяемой всеми. Ее должен

назубок знать любой профес­сионал. Каждый профессионал должен также обладать определенным набором уме­ний и навыков, необходимых для работы в этой сфере. Таким образом, определен­ные стандартные требования в области профессиональной деятельности предъяв­ляются к каждому, и тот, кто не соответствует этим требованиям, не может счи­таться профессионалом. Мы же зачастую не знаем, какими именно качествами должен обладать педагог, а потому и требования к себе и своим коллегам предъяв­ляем чисто любительские. По сей день работа учителя в нашей школе строится фактически на энтузиазме, причем каждый предоставлен сам себе и каждый сам решает, что и как ему нужно делать.

Но вот что интересно: меньше всего в таком положении вещей виноваты сами учителя! На основании бесед со многими и многими учителями Я пришел к совер­шенно несомненному для себя выводу: нет таких учителей, которые бы не хо­тели хорошо работать. Да и действительно было бы странно, если б такие нашлись! Хорошая работа вызывает положительные эмоции, хорошее самочувствие, высокий жизненный тонус, способствует раз­витию таких необходимых в жизни психических качеств, как высокая самооценка, уверенность в себе и т. п. Плохая же, напротив, вызывает раздражительность, нервность, упадок сил, неверие в себя, пессимизм, равнодушие. Было бы, повторяю, чрезвычайно стран-, но, если бы существовал такой человек, который бы стремился не к первому, а ко второму.

Итак, нет ни малейшего сомнения, что если учитель работает плохо, то причина этого не в том, что он не хочет работать хорошо, но в том, что он не умеет.

Один из моих институтских друзей, назовем его Сергеем Васильевичем, по окончании вуза пошел работать в одну из обычных городских школ. Сергей Ва­сильевич - на редкость добрый, чрезвычайно любящий детей молодой человек, очень добросовестный, энергичный, старательный. Вуз (университет) он окончил с отличием. Естественно, что, идя работать в школу, он был полон самых радужных ожиданий. Он не просто хотел работать хорошо, он страстно желал работать хо­рошо!

В школе его назначили классным руководителем четвертого класса и предупредили, что класс умный, «башковитый», но буйный, шумный, грубоватый, дети плохо воспитанные, а кроме того, в начальных классах у них была классная руководительница-диктаторша, приучала детей к крику, к террору.

Но наш Сергей Васильевич, во-первых, весьма добродушен по характеру. Во-вторых, будучи человеком начитанным, молодым, живо интересующимся витаю­щими в воздухе «прогрессивными» идеями «педагогики сотрудничества» он ду­мает: «Я буду добр к ним - и они переменятся!» Но что же получилось на самом деле?

Дети очень наблюдательны. Они сразу раскусили нашего молодого учителя. Уже первого сентября, явившись домой наполненными до краев впечатлениями, они выложили родителям свое Самое Главное Впечатление:

– А у нас новый учитель - такой добрый!

Одни родители, «которые непонимающие», умиленно, радостно улыбнулись и подумали: «Ну вот, наконец-то повезло моему Олежке, вздохнет свободно после этой ужасной Марьи Нероновны!»

Ну а другие незаметно от своего чада зачесали в затылоках «О-хо-хо! Что-то будет?» Естественно, что уже на второй день дети встали на головы. Сергею Ва­сильевичу они при этом с обезоруживающей детской откровенностью заявили прямо в лицо: «Вы, Сергей Василь­евич, - добрый!»