Елена Троянская
Шрифт:
— О бедный сын мой! Какая тяжесть обрушилась на тебя! Но все равно я пока не понимаю, каким образом эти события привели к нынешнему затруднительному положению.
— Гера и Афина пребывают в гневе. Они не делают различия между мной и троянцами. Они жаждут мести.
— А что же Афродита? — спросил Антенор.
— Увы, на войне от нее не много проку, — пожал плечами Парис.
Всех охватило волнение. Никто даже не обратил внимания на то, что Парис не объяснил,
— Мы находимся в этом положении по воле богов. Они всему причиной. Я был только орудием в их руках, — закончил свою речь Парис.
— Тогда мы должны попытаться исправить положение, — заговорил Эсак, который до сих пор молчал.
Я помнила его по более раннему совещанию, на котором обсуждался вопрос отправки Калхаса к оракулу; он походил на зверька с острыми блестящими глазами.
— Я давно заметил, что в отличие от людей богов легко отвлечь и задобрить. Немного лести, хорошая жертва — и готово.
Эсак старался выглядеть одновременно насмешливым и усталым.
— В этом случае не существует способа примирить их, — ответил Парис. — Приговор вынесен.
— Ни один приговор не является окончательным и может быть пересмотрен, пока тягающиеся стороны живы, — возразил Гектор. — Ты должен пойти на то же место и умилостивить их.
— Но их там больше нет.
— Они могут являться где захотят, и они появятся там, как только узнают о повторном суде.
— Но я-то все равно не изменю своего решения!
— Притворись, будто ты передумал. Скажи им что-нибудь приятное. Они это любят, — посоветовал Эсак.
Как только мы остались одни, в безопасности своего алькова, я притянула Париса к себе и шепнула ему — даже тише, чем шепнула, выдохнула:
— Ты должен рассказать мне в подробностях о том дне на горе Ида.
Я боялась, чтобы нас никто не подслушал — ни боги, ни люди.
Он повернулся ко мне, и в золотистом свете лампы я не столько услышала, сколько по губам прочитала его ответ:
— В то время я был еще пастухом и однажды в сумерках задремал на берегу ручья. Коровы разбрелись кто куда, но еще не пришла пора загонять их. Я лежал вот так…
Показывая, он распростерся на кровати и подложил руки под голову.
— Мелькали сны — легкие, быстрые видения. Фиалки пахли под головой. И вдруг… Я сначала подумал, что это сон. Меня окружили три женские фигуры. Я мог видеть сквозь них, но это не показалось мне странным. Я привстал, сел на траве.
Он опять показал, как это было.
— Потом я прошептал: «Чего вы хотите от меня?» Они приказали мне встать на ноги и снять сандалии. Я подчинился. Тогда они велели мне следовать за ними. Я ступал по прохладной траве, которая на ощупь напоминала полированный мрамор. Они привели меня на берег пруда, уединенного и укрытого в сени деревьев.
Парис сел на колени.
— В этот момент я испугался. Стоя на коленях, в которые впивались камни, я словно очнулся. Я понял, что это не сон. Посмотрев на эти… фигуры, я понял, что передо мной не смертные женщины, но богини. Я задрожал всем телом.
На лбу у него выступил пот. Я подумала о своей матушке, о ее судьбе. Встреча с богами — нелегкое испытание для человека.
— Тебе не приходило в голову сбежать?
— Нет, я понимал, что это бессмысленно. Тогда они убьют меня на месте. Я знал, они это сделают. Их глаза… было что-то ужасное, нестерпимое в их глазах, несмотря на все улыбки и ласковые слова.
— Ты видел их лица?
Я всегда думала, что увидеть бога в лицо означает неминуемую мгновенную смерть.
— Более того — я видел их обнаженными!
При воспоминании об этом он засмеялся нервным сдавленным смехом.
— Они заставили меня смотреть на них. Да, они разделись передо мной и потребовали, чтобы я сравнивал их прелести.
— Но… зачем?
Я подумала: может, это все-таки был сон?
— Не знаю зачем. Они сказали только, что я должен выбрать прекраснейшую из них.
— Ты сказал, что они пытались подкупить тебя, — напомнила я.
— Да.
Я ждала, что он продолжит рассказ. Но он молчал, опустив голову. Тогда я спросила прямо:
— Как? Что они предлагали?
— Не помню… забыл, — жалобно ответил он.
— Как ты мог забыть?
— Я же сказал, это было похоже на сон. А разве ты всегда помнишь свои сны? И даже если помнишь, какие-то детали выпадают, смешиваются друг с другом. Чем сильнее пытаешься их удержать, тем быстрее они ускользают.
— Ты сможешь найти это место?
— Думаю, да. Я знаю гору очень хорошо.
— Встань на том же месте, где стоял тогда, и ты все вспомнишь. В этом разница между сном и реальным событием. Ты не можешь вернуться в сон, а на место реального события — можешь.
— Но зачем мне туда возвращаться? Я не хочу!
Я почти не удивилась тому, что он так ответил, совсем как маленький мальчик: «Я не хочу!»
— Ты должен вспомнить, как именно обидел Геру и Афину. Только тогда у нас появится шанс умилостивить их. Эсак прав. Вспомни, какие дары они предлагали тебе, а ты отверг.