Елена Троянская
Шрифт:
Я поняла: если я хочу сбежать, мне нужно обольстить кого-нибудь из моих тюремщиков. Может быть, Филоктета? Но нет, все мое существо сопротивлялось этому: я не в состоянии любезничать с убийцей Париса.
Распахнулась дверь, и появилась Андромаха. Ее, смеясь, втолкнул Неоптолем.
Я впервые увидела его лицо полностью, раньше его прикрывал
— Моя новая рабыня! — крикнул он. — Вдова Гектора!
Андромаха обернулась к нему.
— Я слишком стара для тебя, — тихо сказала она.
— Вот именно! — Я подошла к ней и обняла ее за плечи. — Зачем тебе женщина, которая годится тебе в матери?
— Какое это имеет значение? Важно только то, с кем она спала прежде! — ухмыльнулся Неоптолем. — Я вычеркну его из ее памяти и таким образом одержу над ним победу!
— Это ты называешь своими победами? Убийство моего сына — тоже победа? Я ненавижу и презираю тебя, — ответила Андромаха.
Я вздрогнула: неужели Астианакс убит?
— Он убил моего сына, Елена, — произнесла Андромаха без всякого выражения. Она отвернулась от Неоптолема, словно его тут и не было, и обращалась ко мне. — Он вырвал его у меня из рук и сбросил с крепостной стены. Точнее, с того, что от нее осталось. Мальчик упал на груду камней. — Слова глухо и монотонно срывались у нее с губ.
— Астианакс, — прошептала я и заплакала, мне было так жаль ее долгожданного сына, обретенного на горе Ида…
— Змееныша нельзя оставлять в живых, — проговорил Неоптолем. — Он бы представлял для нас вечную угрозу. Семя Гектора должно быть истреблено.
Никого из славных троянцев не осталось в живых. Правда, Афродита сказала мне, что Эней спасся. Однако так ли это?
— Сестра моя, — обняла я Андромаху, и мы плакали вместе.
Впервые в жизни я порадовалась, что у нас с Парисом не было детей. Мой ребенок погиб бы страшной смертью, как все.
— Ты поплывешь со мной в Грецию, — объявил Неоптолем Андромахе. — Не как жена, конечно. Ты старовата — тут ты права. Но позабавить меня порой сгодишься. Я же достоин греческой царевны, никак не меньше. Думаю, Елена, что твоя дочь Гермиона придется мне по вкусу. Я уже поговорил с ее отцом и получил согласие на ее руку. Скоро я стану твоим зятем. Дорогая матушка! — Он со смехом поцеловал меня в щеку.
Я не удержалась и дала ему пощечину.
— Если моя дочь пошла в меня, она отвергнет тебя!
— Вряд ли она пошла в тебя! Слишком давно она тебя не видела, — снова рассмеялся Неоптолем. — Она не откажет сыну великого Ахилла! Многие женщины мечтают обо мне.
— Так осчастливь их, а мою дочь оставь в покое.
— Зачем же обделять твою дочь? Впрочем, хватит болтать о пустяках. У меня есть важное дело. — И Неоптолем повернулся к женщинам, которые находились в доме. — Мне явилась тень моего отца. Он открыл мне свое сокровенное желание.
— Как интересно! Он тебя совсем не знал — и вдруг открывает тебе свои секреты! — заметила я.
— Боги обращаются к своим детям, когда пожелают! — дернулся и резко ответил Неоптолем.
— Ты хочешь сказать, Ахилл теперь — бог? Странно, когда я впервые увидела его, он был всего лишь скверный, злобный мальчишка.
— Заткнись, троянская блудница! — заорал Неоптолем.
— Оскорбления идут в ход, когда больше нечего ответить. Так что же тебе поведал твой великий отец?
— Он хочет, чтобы мы принесли ему жертву. Иначе не будет попутного ветра на обратном пути.
— Полагаю, он хочет моей крови, — вышла вперед Гекуба.
— Нет. Он хочет твою дочь Поликсену.
— Что? — На моих глазах Гекуба из убитой горем старухи превратилась в львицу, Неоптолем даже отступил. — Что ты сказал? Почему ее?
— Она нравилась отцу. Он влюбился в нее.
— Как? Он ее даже не видел.
— Видел. Возле источника, — ответил Неоптолем.
Поликсена подошла к нему, ее глаза сверкали.
— В тот день, когда убил моего брата Троила? Он еще успел разглядеть меня? Передай своему отцу, когда он снова явится тебе во сне, что я ненавижу его!
— Скоро ты передашь ему это сама. Твои чувства никого не волнуют. Твоя кровь оросит его могилу. Лишь после этого войну можно будет считать законченной.
— Троя превращена в груду пепла, мертвые погребены под руинами, и твой отец требует еще одной жертвы, чтобы завершить войну? — тихо спросила Поликсена.
— Желания покойного — загадка для живых, — пожал плечами Неоптолем, и я вспомнила тень Париса. — Сам не понимаю, зачем ты понадобилась отцу.
— Затем, что он жестокий убийца, — сказала Поликсена. — Пока мог убивать сам, он убивал. А теперь требует, чтобы другие убивали ради него.
— Лучше убей меня, Неоптолем, — взмолилась я. — Твой отец будет рад моей крови — ведь именно мой муж убил его.
— Ничуть не сомневаюсь, что он был бы рад прогуляться с тобой по Островам блаженных, где он, насколько мне известно, пребывает. Но ты, матушка, еще пригодишься мне здесь, — ухмыльнулся Неоптолем.
Поликсена оттолкнула руки матери, протянутые к ней, и встала рядом с Неоптолемом.
— Я стану последней жертвой войны? На этом убийства прекратятся?
— Да, — ответил Неоптолем. — После этого мы отплывем на родину и навсегда покинем берег Трои.
— У меня будет своя могила?
— Девочка, о чем ты говоришь? — вскричала Гекуба.
— Я хочу гробницу из белого мрамора, — сказала Поликсена. — Только подальше от Ахилла. Что ж, если невинная кровь греческой царевны помогла кораблям греков приплыть сюда, то пусть невинная кровь троянской царевны поможет отправить их обратно.