Эльф
Шрифт:
– А я и не знал, – пожал плечами парень. – Это дар такой – предсказывать смерть.
– И ты решил спасти незнакомого тебе человека?
– А что в этом такого? – удивился Дмитрий. – Или мне следовало стоять и смотреть на все это со стороны, как это предпочли бы сделать многие?
Шепот прокатился по залу и тут же стих.
– Но, ты же не знал, что она – мьерка? – удивился Дамьен.
***
Она пожала плечами в ответ. Что тут скажешь? Спросить, кто такие «мьеры»?
– Как же ты не растерялся в этой ситуации? – продолжал допрос
– Сам не знаю, – ответила она.
– Он пытался убежать из подвала, вскарабкавшись по стене, – вставил замечание Мортон.
– Смышленый парень. Владеешь каким-нибудь искусством самообороны? – спросил Дамьен.
– Нет.
– Так уж и никаким? – засмеялась Хиант, и, подбежав, схватила ее за шею, обмотанную толстым шарфом.
Она знала, что это проверка. Она понимала, что должна схватить ее за руки, только за руки и расслабиться, обмякнуть в этих стальных объятиях, и ни в коем случае не покалечить эту чертову суку. А покалечить она могла ее с легкостью. Хлопок ладонями по ушам, один удар пальцами в шею, другой основанием кисти в нос, – и у этой жабы осталось бы мало шансов на сохранение прежней привлекательности.
Она думала об этом, прокручивала в голове, как сделает это и какое удовольствие испытает. Однако, вопреки собственным желаниям, она спокойно расслабилась в руках этой Хиант и обмякла. В глазах потемнело, а грудь продолжала совершать непроизвольные движения в попытках вдохнуть.
– Хватит Хиант! – приказал Дамьен.
Девица, похоже, слишком увлеклась.
– Хиант, я сказал: «Хватит!» – прокричал Глава и оторвал белокурую Хиант от ее шеи.
Она закашлялась и перевернулась на живот. С шумом проглатывая драгоценный воздух, она пыталась прийти в себя. Спустя буквально минуту самообладание вернулось к ней, а чувство удушья окончательно покинуло грудь.
– Прости, Хиант надеялась, что ты ответишь, – извинился Дамьен.
«Обязательно отвечу, – поклялась она себе, – и тебе, и ей».
– Кто дал вам право насильно удерживать меня здесь? – едва ли не прокричала она.
– Это продлится недолго, – ответил Дамьен. – До тех пор, пока мы не установим твою личность или родство с кем-нибудь из семей мьеров. Знаешь, твоя история выглядит вполне правдоподобной, но мы бы не хотели рисковать собственной безопасностью.
– Меня будут искать, – ответила она.
– Кто?
– Мои сопровождающие!
Дамьен рассмеялся:
– Либо ты хорошо подготовлен, либо действительно ни черта о нас не знаешь. Ладно, пока можешь считать, что мы тебе поверили. Мортон отведет тебя в гостевую комнату, где ты будешь жить. Одежду кто-нибудь из наших ребят тебе принесет. Это все, можешь идти.
Она поднялась с пола и поплелась следом за Мортоном.
– Да, и сними ты, наконец, эту шапку и шарф! – прокричал ей Дамьен. – И линзы тоже можешь убрать! Ты среди мьеров, а мы все одинаковы!
Она повернулась к нему и прошипела в ответ:
– Мой недостаток способен напугать кого угодно, и вы – не исключение.
С этими словами она вышла из зала.
– Какой недостаток, Дмитрий? – прокричал вслед Дамьен. – Ладно, все равно скоро узнаем.
***
– Ты понимаешь, на какой риск обрекаешь нас? – шептал Мортон на ухо брату.
– Он вырос отшельником. Это ясно, как день.
– Кому ясно?
– Мне. Во-первых, мальчишка безоружен. Во-вторых, он спас Лой. В-третьих, прошло пять часов, а никто так и не выдвинул предложений для обмена. Мы никогда не бросаем своих, ты же знаешь.
– Все это – предположения, – настаивал Мортон. – Он может быть опасен.
– Мы с тобой знаем всех мьеров в этом городе, – Дамьен откинул взглядом гостей. – Этого же я вижу впервые. Из Посвященных его тоже никто не узнал. Так что успокойся, брат. Подумать нужно о том, кто его вырастил и почему отшельник вернулся в город.
– От изгнанных ничего хорошего ждать не приходится, – напомнил Мортон.
– Посмотрим, – Дамьен улыбнулся гостям. – Пока ничего плохого он нам не сделал.
***
Двое незнакомцев завели ее в гостевую комнату. Это было весьма просторное помещение, обставленное все в том же Викторианском стиле. Здесь были камин, большая двуспальная кровать, два кресла и ковер на полу. Ванная и уборная располагались тут же, за дверью.
Первое, что она сделала, после того как за ее спиной закрылась дверь, это осмотрела комнату на предмет скрытых камер и подслушивающих устройств. Естественно, она ничего не нашла, но это вовсе не означало, что их там не было.
Затем она вошла в ванную, закрыла дверь и разделась. Первой упала на пол ненавистная шапка. Волосы под ней, собранные в узел на затылке, немного растрепались, а челка стала похожа на ирокез. Затем на пол упал теплый шарф, и она смогла спокойно рассмотреть кровоподтеки на шее, оставленные «нежными» пальчиками этой Хиант.
Пятна немного саднило, но не они беспокоили ее. На груди, сбоку, сияли еще два синяка. Уж эти действительно болели. Она надавила на них и тут же согнулась. Хруста не было слышно, да и под рукой ничего не дрогнуло. «Целые», – подумала она о своих ребрах и невольно улыбнулась.
Ушиб пройдет в течение нескольких дней. Кому, как ни ей, об этом знать? Скорость ее регенерации не шла ни в какое сравнение с обычной. Сломанные пальцы заживали за неделю, ребра – за полторы. Она вновь взглянула на отражение в зеркале, и улыбка медленно сползла с ее губ. Обнаружив на полке контейнер для линз, она ловким движением рук освободила глаза от латексной защиты и погрузила маленькие цветные диски в специальный раствор.
Она давно привыкла к своему необычному облику, но окружающие вряд ли бы оценили красоту такого уродства. Серебристые глаза ее отражения, не мигая, смотрели на хозяйку. Они точно так же мерцали и поблескивали на свету, как и у остальных ее сородичей, но такого цвета радужки ни у кого из них не было. Ни у кого, кроме нее. Гипохромия обоих глаз – таков был приговор окулиста. Правда, врач отметил, что обычно при этой патологии радужки голубоватые, а не серебряные, и не мерцают на свету, но он счел этот факт очередным небольшим «отклонением».