Эльф
Шрифт:
Лой вылезла из-под стола и присела на свое место, положив пакет на стол.
— Все хорошо? — спросил он, замерев на миг.
— Вполне, — ответила она и потянулась к бокалу с вином.
Когда он закончил, Лой уже было хорошо. Вино, наконец, 'ударило' в голову, и стало значительно спокойней.
— Так, почему юриспруденция, Лой? — улыбнулся Райлих, вытирая рот салфеткой.
— Я всегда помогала отцу в детстве. Ты ведь помнишь его?
— Таких мьеров трудно забыть. Он много заплатил отцу, чтобы тот разрешил ему жениться на твоей матери.
— Он оставил
— Тем не менее, он был востребованным адвокатом, и сделал на этом новое состояние. Но, почему для всех является тайной, что юристом стала и ты?
— Это не секрет, Райлих. Просто никого не волновало, чем я занимаюсь и где учусь. Не сомневаюсь, что половина мьеров моего клана не знает о том, что у меня есть образование.
— Ты хочешь, чтобы я тебя пожалел?
— О, только не это, — ответила она и засмеялась.
Райлих поднялся со стула, подошел к ней и остановился за ее спиной.
— Ты устала? — спросил он, наклоняясь к самому ее уху и проводя по нему своими губами.
— Да. Уже час ночи, все-таки…
Райлих положил свои ладони ей на плечи и заскользил ими вниз, проникая под полы туго увязанного халата и прикасаясь к ее груди. У Лой потемнело в глазах. Тепло… Только это она ощутила, когда ее грудь оказалась в его ладонях. Райлих коснулся губами ее шеи и поцеловал нежную кожу. Он отстранился от нее и, отодвинув ее стул от стола вместе с сидящей на нем Лой, стал перед ней на колени. Теперь его лицо оказалось прямо напротив нее. Красивый…..чтоб его порвало…
Он раздвинул руками ее бедра и приник к ней вплотную. Его пальцы развязали узел на ее халате и раскрыли его полы. Лой онемела. Все-таки того количества спиртного было явно не достаточно для того, чтобы вот так сидеть перед ним. Он провел пальцем по ее груди и приложил к ней ладонь, сжимая в своей руке. Лой встрепенулась. Ей снова было тепло, и, в то же время, она испытывала некий озноб, что накатывал на нее, когда она смотрела ему в глаза. Райлих наклонился и поцеловал ее маленький сосок, оставив влажный след от своего языка на розовой вершинке. Он коснулся другой ее груди и точно так же приласкал ее своим ртом. Затем он поднял голову и потянулся к ее губам. Его рука коснулась ее рта первой и сжала нижнюю губку в своих пальцах. Он приник к этой складке и, проведя по ней языком, втянул в свой рот. Лой не поняла, что именно ей нужно делать. Положить руки ему на плечи? Наверное, так положено делать в подобных ситуациях… Но она с силой вцепилась в стул и не смогла приказать своим рукам оторваться от него.
Райлих раскрыл ее рот и проник в него языком. Влажный… Нежный… Она почувствовала тепло его тела, прижимающегося к ее обнаженной груди, его руки, блуждающие по ее спине, и поняла, что все это нравится ей. Она ответила на его поцелуй и попробовала его вкус. Сладкий… Кто бы сомневался, что для Лой он окажется сладким. Ее руки, что так внезапно оторвались от стула, запутались в его волосах, и поцелуй, который до этого казался ей нежным, превратился в требовательный. Райлих прикусывал ее губы, втягивая в свой рот, не отпуская, заставляя ее сильнее прижиматься к его рту и ласкать его своим языком.
Она уже почти сдалась. Она перестала сводить свои бедра на его торсе, она выгибалась, сильнее прижимаясь к его обнаженной груди, она начала тяжело дышать и Райлих был уверен в том, что если прикоснется к ее плоти, почувствует влагу на своих руках. Он бы взял ее сейчас, здесь, на этом стуле. И она бы отдалась ему, в этом он не сомневался. Но все же… Переступить тонкую грань оказалось труднее, чем он полагал вначале. Эта грань называлась 'совестью'. Его совестью.
Он хотел ее, безусловно. С тех пор, как встретил в том торговом центре, хотел. Но, получить ее вот так, по принуждению, он все-таки не мог. Оказалось, что не мог… Он отпустит ее сегодня. И завтра, скорее всего. Он будет отпускать ее до тех пор, пока она сама не решит остаться. Потому что будет хотеть его без ласк и прикосновений. Просто так, как он хочет ее, когда заглядывает в зеленые глаза, когда наблюдает за тем, как она ест, когда сидя рядом с ней в машине ощущает ее аромат. Только так, и никак иначе.
Райлих отстранился от нее и, прикоснувшись на прощание губами к ее соску, стянул халат на ее груди.
— Уже поздно, — ответил он. — Я отвезу тебя домой.
Лой долго смотрела на него. Он отпускал ее? Вот так? Просто?
— Здесь есть какой-то подвох? — спросила она, откинувшись на спинку стула.
— Нет, милая, — ответил он и поднялся на ноги.
И как бы вовремя он от нее не отвернулся, не заметить, что он возбужден, было трудно. Лой хмыкнула.
— Что ж, как скажешь, — ответила она и посильнее стянула халат на груди.
Глава 17
— Доброе утро, Эштон, — поздоровался Дамьен.
— Я вас ждал, — ответил Инри и провел их в свой кабинет.
Эштон предложил всем выпить, но они отказались.
— Ты сказал, что дело касается меня, — начал разговор Инри и присел в кресло напротив дивана, где разместились Норамы и Принц.
— Вы знаете, что Тайрин является отшельницей?
— Теперь об этом знают все, — справедливо заметил Инри и натянуто улыбнулся.
— А имя Ирэн вам что-нибудь говорит?
Эштон задумался и покачал головой.
— Тогда почему Вы на протяжении двадцати трех лет переводили деньги на один из счетов этой женщины? — задал свой вопрос Дамьен.
— Деньги? Я много, кому плачу, так же, как и ты, Дамьен. И не всегда знаю имена тех, кому перечисляю деньги. Если ты назовешь номер счета, мой бухгалтер скажет, кому и за какие услуги я плачу.
— То есть, имя Ирэн ничего вам не говорит?
— Нет, — покачал головой Эштон.
— И имя 'Тайрин' до Вашего с ней знакомства в клубе Вы тоже никогда не слышали?
— К чему ты клонишь, Дамьен? Что я знал эту девушку и, возможно, был знаком с ее матерью?
— Я не говорил, что Ирэн — мать Тайрин, — ответил Дамьен и поднялся с дивана.
Эштон замер на мгновение, словно загнанный в ловушку зверек, а затем откинулся в кресле и приложил ладонь к лицу.