Эльфийка и Дракон

Георгиева Александрина

– Договорились. – Подмигнул ему эльф. – Ладно, пойду я, а то с этими экзаменами дел невпроворот. Бывай, Ворст. Увидимся.

– Ну и тебе не хворать. А если вдруг что, обращайся, пиявками подсоблю – хорошо дурную кровь вытягивают. – Водяной хихикнул и нырнул, с силой ударив хвостом по воде так, что холодные брызги долетели до стоявшего на мосту эльфа.

Сальтариэль медленно пошел дальше. То, что он добился присутствие Артариура на вступительных экзаменах, уже являлось колоссальной победой, хоть и случайно достигнутой. За последние лет сто его подопечный и по совместительству лучший друг, выбирался из своей пещеры крайне редко и то в основном слонялся по ярмаркам и базарам, где вполне успешно мог затеряться среди толпы горожан несмотря даже на свою незаурядную внешность и почти исполинский рост. Конечно молодые (и не очень) девушки засматривались на высокого красавчика с необычными золотистыми волосами с рыжеватым отливом и доверчиво заглядывали в его янтарные глаза, кокетливо хлопая ресницами, журча елейными голосками на все лады в тщетной попытке привлечь его внимание. И невдомек им было, что смутьяну их душевного спокойствия недавно перевалило за тысячу лет, ведь выглядел он лет на тридцать, не больше. А Арт тем временем спокойно выискивал разные диковинки – то магическую зверюшку в балагане выкупит за баснословные деньги, на которые с успехом можно было бы купить весь балаган вмести с артистами, то щенка оборотня у заезжего дрессировщика приобретет, то девочку амазонку у какого-то трактирщика отберет, которую тот неизвестно у кого купил и держал в подвале на цепи в надежде то ли приручить, то ли избавиться по тихому. Кстати, девочка так и выросла в его замке, не пожелав покинуть

своего избавителя и теперь верой и правдой служит ему телохранителем. Дело в том, что амазонок не надо обучать искусству боя, они с этим рождаются и с ним же и умирают. Живут обособленно, в дальних пустынях, нравом отличаются строптивым, но без особой надобности ни на кого не нападают. Прецедента что бы представительницы этого народа кому-то служили еще не было. Ну, или до сих пор не было. Хотя как раз может быть, что все дело именно в том, что у дракона она не по принуждению, а по доброй воле и хотя обязана ему, по сути, жизнью, но вольна уйти на все четыре стороны в любое удобное для себя время.

А лет пять назад Арт подобрал с улицы беспризорного эльфийского полукровку – подростка, оказавшегося довольно сильным эмпатом. Отмыл, отчистил, откормил и грозиться передать его а Академию лет через десять на обучение, которое будет оплачивать сам. Дикий пегас сам пришел к воротам его замка. Зверь был израненным, худым и с почти полностью опустошенным магическим резервом – последние силы наверно потратил на побег из какого-нибудь захудалого зверинца. И его Артариур выходил собственными руками практически и теперь эта зверюга за версту никого к нему не подпускает… В общем, питал он слабость к тем, чья судьба сложилась не самым удачным образом. Может быть потому, что, по сути, Артариур, не смотря на свое происхождение и высокий титул, был круглый сирота. Чуть более тысячи лет назад последняя Стая Золотых драконов, по никому не известным причинам, покинула мир Кальтаир и отправилась неизвестно куда и зачем. Предположительно, они ушли в другой мир и навсегда запечатали вход туда. Почему они это сделали, никто не знает. Но перед тем как уйти, их вожак, Золотой дракон Риногорр, пригласил на Скалистый остров своего друга и соратника в Великой войне против Тьмы, тогда ещё не умудренного годами, младшего эльфийского принца Сальтариэля. Сальт, конечно, откликнулся на приглашение, даже не подозревая, как ему придется пожалеть об этом. Риногорр отдал эльфу последнее драконье яйцо, яйцо своей самки, в котором только начинала зарождаться жизнь последнего в этом мире Золотого дракона и попросил сохранить его, а появившегося отпрыска воспитать как родного ибо именно ему суждено старь родоначальником новой эры драконов. Данная Сальтариэлем клятва рода была скреплена кровью – его и Риногорра, а капля драконьей крови, отданная добровольно, даровала бессмертие, ну или почти бессмертие. Теперь у младшего принца из, тогда правящего дома Асталаниэль, была вся вечность чтоб дождаться появления на свет драгоценного отпрыска ушедшей расы и взрастить его достойным продолжателем своего рода. Яйцо надо было спрятать, иначе за ним бы началась настоящая охота. А лучше всего где можно спрятать что бы то ни было? Конечно, у всех на виду. Вот и привез Сальтариэль драгоценный груз в место, собравшее все расы мира – объединенный город Стардар. Особенность этого города состояла в том, что здесь действительно имелись представители, резиденции и послы всех рас, населяющих Кальтаир. Здесь они встречались на нейтральной территории, вели дипломатические переговоры, заключали договора, прокладывали экономические мосты между государствами и в довершении всего, здесь находилась Академия магии. И Академия эта тоже была особенной – в ней мог учиться каждый, имеющий соответствующий уровень дара, без разделения на расы и сословия. А главное, здесь, в Стардаре, находился Ковен Магов – организация полутайная, полу явная, собравшая в себе самых одаренных магов со всего Кальтаира, которые были обязаны неусыпно следить за порядком среди магической братии и соблюдением правил, установленных Советом Ковена. Это то, что касалось официального основания для существования этой, по сути, всесильной и вездесущей организации. Однако, что касалось ее теневой стороны, увы, об этом мало что и кому было известно. Ходило много слухов о том, что великие магистры занимаются не совсем чистыми делами, к тому же, далеко не бескорыстно и абсолютно не во благо общества. К сожалению, подтверждения этим слухам никто не мог дать. Тем не менее, именно магов Ковена Сальтариэль боялся больше всего – попадись им в руки несмышленый дракон, они бы нашли ему применение. И это была еще одна причина, по которой, тогда еще молодой, эльф привез заветное яичко именно в Стардар и официально заявил перед Советом об этом. Теперь Ковен был просто обязан сохранить единственного оставшегося дракона в целости и сохранности, так как если бы с сыном Риногорра случилось что-то непредвиденное и сильно неблагополучное, то виноватыми оказались бы именно маги Ковена, а их незапятнанная репутация – сильно подмоченной. На руку Сальту сыграло и то, что здесь находилась резиденция драконов – каменный замок с массивными башнями, вырастающий из скалы. Сооружение представляло собой практически неприступную крепость. Снаружи можно было наблюдать только передний фасад здания со смотровыми вышками, богато украшенными лепниной колоннами, широкой парадной лестницей, прогулочными террасами и огромными, витражными окнами. Но это была, так сказать, гостевая часть замка, где проводились пышные приемы, шумные балы и официальные беседы с немногочисленными послами. Жилая же часть утопала в скальном массиве. По сути, все комнаты, залы для приема пищи, библиотека, кабинеты, спальни, в общем все, что находилось в личном пользовании Золотой стаи, представляло из себя переплетение пещер и переходов, удачно переделанные, со вкусом обставленные и вполне приспособленные для комфортного проживания своих обитателей. Резиденция давно пустовала, так как во время Великой войны против Тьмы все драконы удалились на свой родной Скалистый остров и ни с кем не поддерживали никаких связей. Многие коренные жители Стардара уже и не обращали внимания на этот громоздкий призрак старины, воспринимая его как естественное продолжение скалы. Здесь и поселился Сальтариэль. В ожидании рождения дракона, а яйцо созревает не много, не мало, 14 лет, он нашел свое призвание в преподавание на факультете Магии Жизни в, уже тогда существовавшей, Академии магии. По истечению положенного срока, на свет появился Артариур Сент Глодерриум Ант Сторор. Имя Артариуру выбрал сам Риногорр перед уходом, и означало оно «воспаривший», а далее шла принадлежность к стаи и прозвище, которое давалось при рождении и являлось жизненным кредо дракона. Так полное имя Арта переводилось как « Воспаривший из стаи Золотых драконов – Родоначальник». Как же много возлагал Риногорр на своего отпрыска! А стоило ли? Разве мог эльф, пусть и один из самых сильных магов, пусть и больше других знающий о драконах, воспитать из этого мальчика достойного основателя рода!? Даже сейчас, спустя более тысячи лет, Сальт не был уверен, что сделал все как надо.

За этими «радостными» мыслями Сальтариэль дошел незаметно до Академии. Массивная, кованная дверь была закрыта, что говорило об отсутствие студентов. Как же все изменится буквально через несколько дней!? Невозмутимый покой многовекового здания, оплота магии, кузницы талантов будет взорван многоголосым гомоном сотен студиозов. И над всем этим стоит, и за все это отвечает он – директор Академии Магии. Эльф глубоко вздохнул и потянул за резное кольцо. Под высокими сводами фойе его шаги отдавали гулким эхом, рассыпаясь по расходящимися лучами коридорам. Выпускники факультета Магии Земли, скооперировавшись в едином интеллектуальном порыве с выпускниками факультета Бытовой Магии, расписали высокие потолки орнаментами всевозможной, виданной и невиданной, растительности, которая при этом была вполне живой – шелестела на все лады и благоухала всевозможными ароматами, совсем ненавязчиво, но вполне ощутимо, чем очень удачно стиралась разница между замкнутым пространством внутри и ботаническим садом снаружи. Больше всего это нравилось эльфам, которые, плохо переносили ограниченность академических залов и мрачность переходов. И в этом отношении Сальтариэль не был исключением, хотя давно привык к жизни в Академии и небезосновательно считал ее своей вотчиной. Но самый большой плюс этого творения был в том, что полива или какого-то иного ухода оно не требовало, вполне успешно питаясь высвобождаемой при практических упражнениях студентов магической энергией, которой иногда было столько, что если бы ни эти поглотители, то Академию бы уже давно взорвало.

Почти в безмятежном состоянии духа, Сальтариэль зашел в свою приемную и тут же напрягся, заметив растерянное выражение лица секретарши (и по совместительству его дальней родственницы), которая поднялась со стула при его появление и, округлив красивые, цвета весенней зелени глазки, сбивчиво затараторила что-то совсем невнятное. При всем при том, что Кариэль являлась представительницей младшей и довольно дальней ветви дома Асталаниэль, воспитана она была в лучших эльфийских традициях, поэтому умела в любой ситуации держать себя с придельным достоинством иногда граничащем с прославленной эльфийской гордыней. Тем паче нынешнее, совершенно не характерное для нее состояние, насторожило директора Академии.

– Кери, пожалуйста, будь так добра, выдохни и начни сначала, только более внятно и по порядку. – Взял девушку за плечи Сальт и ласково, по-отечески заглянул ей в глаза. Его приятный, спокойный голос, который директор выработал подбадривая студентов на экзаменах, подействовал, как всегда, безотказно и девушка, взяв себя в руки, заговорила гораздо более внятно и размеренно и лишь неестественный, лихорадочный блеск глаз выдавал ее волнение:

– Господин Директор, Вас ожидают, в Вашем кабинете, мужчина средних лет в сопровождении молодой девушки, которые не представились, объяснив это тем, что Вы знаете об их визите и будете очень недовольны, если им придется ожидать в приемной. Они говорили так уверенно, что я не посмела их остановить. – Секретарша как-то по-особенному чеканила каждое слово, как будто бы хотела донести какой-то иной смысл происходящего, нежели тот, что был озвучен.

Сальт нахмурился. Скорее всего, молодая девушка, о которой упомянула Кери, очередное протеже Бизара – его друга, человеческого мага, упорно, и весьма безрезультатно, выдвигающего теорию о том, что рано или поздно люди как эльфы и дроу смогут перемещаться в пространстве посредством порталов, стоит только научиться пользоваться нитями Источника. Периодически Бизар присылал ему своих учеников, до отказа напичканных его теориями. Хотя это неудобство (теории иной раз долго приходилось вышибать из бедных юношей) вполне компенсировалось тем, что протеже Мэтра Бизара, как правило, имели не плохой магический дар преобразования материи, и после получения диплома вполне неплохо приживались, если не в тайных службах, то хотя бы в армии. К тому же за своих учеников Бизар платил сам и директору не приходилось обивать пороги Казначейства, дабы выбить им стипендию. Но обычно мэтр отправлял своих подопечных одних, снабдив их соответствующим рекомендательным письмом с длинным описанием возможностей и способностей будущего студиоза, с подробным перечислением всех его достижений и краткой просьбой присмотреться к молодому дарованию. Интересно, чем эта девушка так заинтересовала мага, что он решил сам ее сопровождать (никого другого в лице упомянутого Кери мужчины, Сальтариэль представить себе не мог – подобную бесцеремонность эльф позволял только ему и Арту)?

– Спасибо, Кери, я сам разберусь, на сегодня можешь быть свободна – тебе тоже надо отдохнуть перед экзаменационной суматохой.

– Спасибо, директор. – Кери, с присущей эльфийкам грациозностью, выплыла из за стола, собрала несколько книг и стопку с бумагами, исписанными красивыми ровными рунами. – Я еще немного поработаю над списками дома. Доброго вечера и спокойной ночи, директор. – Мягко улыбнулась секретарша и направилась к выходу.

Еще раз вздохнув, Сальтариэль зашел в свой кабинет, приготовившись к встречи со старым другом, который наверняка будет долго и пространственно объяснять свои новые изыскания в любимой области, сокрушаясь, что практически проверить их невозможно, а очень хочется. Поэтому войдя в свой кабинет, он так и замер на пороге от неожиданности, даже забыв закрыть за собой дверь и подобрать не эстетично отвисшую челюсть. В кресле у камина (его кресле, у его камина!) сидел совсем не Бизар, а какой-то незнакомый мужчина, действительно средних лет, седоватый и толстоватый, в простой, но довольно добротной одежде. Окинув взглядом кабинет, Директор заметил девушку, весьма хрупкого телосложения с длинными, русыми волосами, заплетенными в замысловатую косу, спадающую ниже пояса. Больше рассмотреть не представлялось возможным потому, что стояла она спиной к нему и поворачиваться явно не собиралась. Спустя пару секунд молчаливого созерцания, Сальт все таки захлопнул дверь и челюсть, и уставился на незнакомца, ожидая хоть какого-нибудь вразумительного объяснения подобной наглости (все-таки кабинет директора Академии магии не проходной двор). Чем-то незваный гость ему кого-то напоминал: толи манерой держаться, то ли властным взглядом, то ли необычными васильковыми глазами…

– Приветствую Вас, Сальтариэль из старшего дома Асталаниэль. Надеюсь, не смотря на Ваши повседневные труды, Вы остаетесь в добром здравии и хорошем расположении духа? – Мелодичным, но абсолютно холодным голосом поприветствовал его мужчина, даже не сделав попытку подняться с кресла навстречу вошедшему эльфу.

Интересно, этот вопрос спровоцирован забавным видом самого директора Академии, в ступоре так и оставшегося стоять возле двери или просто дань вежливости эльфийского правителя своему подданному. А в том, что это был именно Ларталиэль из Правящего Дома Вилтариус, Сальт даже и не сомневался – этот голос он не спутает ни с чьим другим. Вместе с властным взглядом васильковых глаз и манерой держаться с непревзойденным достоинством даже в самой неординарной ситуации, картинка приобретала абсолютную целостность. Вот чего ему, Сальтариэлю, не хочется знать, так это зачем его персона понадобилась так неожиданно, и, явно, срочно, столь высокородному представителю дивного народа, спустя почти тысячу лет после их последней встречи. На этой знаменательной встрече правитель дал вполне однозначно понять, что эльф из старшего дома, согласившийся в добровольном порядке стать нянькой для представителя иной расы, пусть эта раса и самая могущественная, не является желанным гостем в Светлом Лесу. Сальтариэль не стал тогда спорить и удалился молча, с гордо поднятой головой, что само по себе могло быть расценено как оскорбление правящей династии и вызовом всей эльфийской аристократии. Он потом еще долго ожидал приглашение на поединок, но так и не дождался – о нем предпочли тихо и мирно забыть. И вот теперь Ларталиэль, который в общем-то и его родной дядя по материнской линии, собственной персоной сидит перед ним, в его собственном кресле, перед его собственным камином, да еще в образе простого, смертного человеческого мужчины, и смотрит ему в глаза спокойно и открыто как будто и не было того разговора и долгих лет забвения. Как же это характерно для правителей всех рас и народов – уметь сделать вид, что все происходящее в порядке вещей, и объясняться по какому бы то ни было поводу они совершенно не обязаны. Сальтариэль не смог себя заставить поклониться, а лишь склонил учтиво голову в приветствии, но правитель на большее и не рассчитывал. Приветствие прозвучало как-то чеканно и холодно, не выходя за рамки официальности:

– Добро пожаловать в мой скромный дом, Ларталиэль из Правящего Дома Вилтариус. Буду счастлив разделить с Вами кров и трапезу. – Конечно, на лице Сальта не наблюдалось и намека на счастье, но и это Ларталиэль решил не заметить.

Правитель поморщился, почти физически ощутив ледяные нотки, которые ему определенно не понравились, но крайняя необходимость заставила его промолчать.

– Присаживайся, дорогой племянник, – в его голосе прозвучала ни то насмешка, ни то раздражение – и давай оставим этот официоз для двора. Если ты заметил, я пришел к тебе инкогнито и моя просьба будет: сохранить нашу встречу в тайне. Для начала, можешь налить вина, разговор будет долгим.

– Как вам будет угодно, дядя. А при дворе я, последнее время, как-то не бываю, так что и рассказать мне о нашей встречи будет некому… да и не зачем. – Лорд Асталаниэль невинно хлопнул ресницами, как будто в его словах не содержалось и капли ядовитого намека на события давно минувших, но отнюдь не забытых, дней.

Правитель молча снял амулет Изменения и теперь перед Сальтариэлем сидел высокий, статный мужчина, немного худощавый, с непередаваемой пластикой движений, так напоминающих прекрасного, но опасного хищника. Таким он и был по своей натуре – непревзойденный дипломат и великий воин, который правил в Светлом лесу уже почти тысячу лет, строго, справедливо и свято чтя закон и традиции, не давая поблажки ни своим, ни чужим, что и имел удовольствие испытать сам Сальт на собственной шкуре. И хотя он уважал правителя и восхищался им, но старая обида, застрявшая занозой в груди эльфа, больно кольнул его самолюбие и Сальтариэль еле сдержался, чтобы не отпустить еще какую-нибудь колкость в адрес гостя. Может быть, причиной его сдержанности была та самая незнакомая девушка, продолжавшая безмолвно стоять у окна как изваяние самой себе.