Эльфийка и Орден Чистоты
Шрифт:
У меня похолодело внутри от осознания, что большинство тех, кто сейчас окружает, живыми из земель клана Тадаран не уйдет. Даже если все получится. Но Сарт Линнар прав — слишком многое поставлено на карту. Жизни десятков ради жизней тысяч — этим людям есть за что умирать.
Впервые я размышляла не с точки зрения отдельной личности, а смотрела шире. А еще задумалась над тем, что там, за стенами покоев, где меня разместили, живут мои сородичи. Те, кто вынужден терпеть власть тирана просто потому, что у матери когда-то не хватило решимости бороться с ним. Она предпочла бежать и прятаться, а не отстаивать свои права. Подозревала ли княжна Лавинель, чем это обернется не только для клана Тадаран, но и для всего мира? Что может принести проклятый Аоталь нам всем?
Глядя, как собравшиеся в пещере бурно обсуждают, что делать, даже если у меня не удастся отключить защиту, я думала о том, что тоже не имею права сдаваться. Не получится с артефактом — костьми лягу, но что-нибудь придумаю. Просто сидеть и трястись в ожидании, пока за мной придут и решат мою судьбу, не собираюсь.
— Когда мне нужно быть готовой обрезать плетения? — спросила, дождавшись конца обсуждения и понимая, что эти люди тоже пойдут до конца.
— Мы окажемся неподалеку от крепости завтра к вечеру, — произнес Риаган. — Но разумнее будет затаиться на ночь и выступить на рассвете. Тогда, когда этого меньше ожидают.
— Хорошо. Значит, с первыми лучами солнца я попытаюсь снять защиту.
— Будем надеяться, что у вас получится, — произнес Сарт Линнар. — Но мы в любом случае будем прорываться. Пока птеры отвлекут внимание атакой сверху, оборотни попробуют найти лазейку. Остальные будут прикрывать.
Возвращаясь в свои покои в замке Тадаран, я чувствовала, как от волнения все во мне буквально бурлит. Как выдержать целый день, а потом часть ночи? Отсрочка неизбежного воспринималась худшим, что можно представить. Уже послезавтра мы или совершим то, что сейчас представляется почти невозможным, или погибнем.
А в том, что я разделю участь остальных, не сомневалась. Аоталь, несомненно, поймет причину налета, и в живых меня не оставит. Да я и сама нашла бы способ со всем покончить в ином случае. А перед этим захватить с собой на тот свет проклятого дроу.
Когда, встав с кровати и подойдя к зеркалу, взглянула на свое отражение, едва не отшатнулась. Никогда не видела у себя такого выражения лица. Словно и не я вовсе. Бледная, с горящими решимостью глазами, почти страшная.
С трудом заставила себя выдохнуть и успокоиться. Потом улыбнулась, поймав себя на том, что подобную улыбку недавно видела на лице Лиса, предвкушающего смерть того, кто едва не лишил жизни его возлюбленную. Невольно поежилась и вернулась в постель.
ГЛАВА 32
Никогда еще ни одна ночь не тянулась так долго. Боясь проспать самые коварные рассветные часы, когда сон особенно сладок, я решила и вовсе не спать. И как назло, глаза сами собой закрывались, воспринимая это не иначе как пытку. Сказывались прошлые ночи, когда я то и дело вскидывалась от кошмаров и долго не могла уснуть. Теперь же забыться дремой хотелось немилосердно, а нельзя. Если просплю, для друзей это будет фатальным.
Так что вначале пыталась читать пафосную историю любви пера какого-то эльфийского писателя, книгу которого нашла в кабинете. От напыщенности слога и возвеличивания собственной расы зубы сводило, но ничего лучше не нашлось. Другие книги или были в том же роде, или представляли собой научные трактаты.
Потом, отбросив эту бредятину, я ходила по комнате или смотрела в окно — на кажущиеся ночью еще более грозными и неприступными горы. Но в итоге, поняв, что так долго не выдержу, перерыла ящики стола в кабинете и извлекла оттуда несколько чистых листов бумаги и огрызок карандаша. Подточив его с помощью нашедшейся там же точильницы, устроилась в кресле у камина и занялась рисованием. И вот это занятие по-настоящему увлекло.
Как же давно не рисовала. Пальцы сами собой набрасывали штрихи, и я нисколько не удивилась, когда узрела результат — лицо Вэйда. Такое, каким увидела его в пещере, когда он лежал и смотрел в потолок, терзаемый мыслями обо мне. Напряженный, не находящий себе места, с застывшими в глазах затаенной болью и беспокойством.
Всхлипнув, провела рукой по рисунку и прошептала:
— Все будет хорошо, любимый, слышишь? У нас обязательно все получится.
Не знаю, кого пыталась убедить в этом. Скорее, саму себя, а не иллюзорное воплощение близкого человека. Но это немного помогло, и я снова принялась за рисование, по памяти изображая других людей, что были мне дороги.
Когда в помещение робко прокрались первые утренние лучи, моя рука обессилено лежала на незавершенном портрете Лары Ар-Нил, а сама я смотрела вдаль, ни о чем не думая и пытаясь прогнать только мешающие эмоции. Заметив полоску света, пробежавшую по комнате, вздрогнула, будто она была живой.
Чувствуя, как сердце пропускает удар, а потом заходится в бешеной пляске, отложила бумагу и карандаш и поднялась. Пора.
Подойдя к окну, посмотрела на посеребренные утренними лучами вершины гор. Как жаль, что отсюда не видно внутреннуюю часть крепости и стену, окружающую ее. Хотя вряд ли друзья уже сейчас устремились на штурм. Наверняка изучают магический фон и ждут моих шагов. Если ослабнет защита, немедленно начнут действовать. Если же нет… тоже начнут, но уже с совершенно другими шансами на успех.
Нервно сглотнув, закрыла глаза, вызывая перед внутренним взором карту магических плетений крепости. Привычно подсветила нити, ведущие к артефакту богини, зеленым. Замерев на несколько секунд, полоснула по ним силой источника, обрывая связь.
Ничего… Нити затрепетали, но устояли, а меня прошиб холодный пот. Нет, только не это. Почему? Что я делаю не так?
Попыталась снова, теперь уже разрезая по одному плетению. С тем же успехом.
Едва не взвыв от отчаяния, постаралась успокоиться и забыть о страхе. Погрузиться в умиротворяющий транс, будто находилась не здесь, а в храме, перед ликом богини.
— Пожалуйста, помоги мне, — шептала, представляя в голове, что будет, если она не поможет. — Понимаю, что ты воспринимаешь это как предательство собственных сородичей. То, что я лишаю их защиты перед нападением врага. Но тот, против кого мы выступаем, принесет куда больше зла эльфам. Если его не остановить, мы станем лишь рабами. Рабами тех, ради кого он предал свой народ, чтобы остаться при власти.
Ощущала себя сумасшедшей, говорящей неизвестно с кем, но что-то внутри будто заставляло это делать. На уровне инстинкта подсказывало, что так будет правильно. И что очень многое зависит от того, поймет ли богиня, сочтет ли мои действия оправданными.